Военное обозрение гибель бпк отважный. Дембельский альбом. Служба на "Смелом". Оперативный дежурный штаба ЧФ продолжал описывать обстановку

30 августа 1974 года в двадцати милях от главной базы Черноморского флота, днем, в относительно хорошую погоду (волнение моря не превышало 4 баллов) при вполне достаточном количестве спасательных сил и средств, в мирное время затонул современный корабль, предназначенный вести бой, даже получив серьезные повреждения. Во время аварии погибли люди.

На вторые сутки после гибели корабля, из иллюминатора на камбузе всё ещё высовывалось тело рабочего по камбузу, которого не удалось спасти. Полы его белой куртки развевались течением, а водолазы уже обследовали "Отважный" для выяснения деталей его подъема. Корабль поднимать было нельзя из-за опасности самопроизвольного взрыва боезапаса.

Общий вес этого боезапаса составлял около 15 тонн, для его подрыва и надежной детонации понадобилось уложить на корабль 113,6 тонн тротила. Работы проводились на глубине 127 метров, при этом погиб водолаз Роман Тодорович Гавюк.

23 декабря 1977 г. старший лейтенант Лупашин рубильником на спасательном судне “СС-26″ (ныне СС “Эпрон”) подал ток на электродетонаторы. Над морем на высоту более 30 метров взметнулось пламя, и выросла стена воды по длине корабля, БПК “Отважный” погиб во второй раз и навсегда .

В русском Военно-Морском Флоте числилось пять “Отважных”. В 1696– 1699 годах Петром І были заложены 60-пушечные корабли 1 ранга “Королевское солнце”, “Великий монарх”, “Торжествующий”, “Отважный ” и другие.

В 1843 году в Санкт-Петербурге был спущен на воду пароходофрегат “Отважный” водоизмещением 1.450 т. Исключен из состава флота в 1861 году.

Нужна была срочная замена, требовался волевой и энергичный командир. И такой был найден – старший помощник командира эскадренного миноносца “Бравый” капитан 3 ранга Алексей Мурзаев. Быстро и с высоким качеством “закрыв” задачи К-1, К-2 и К-3, корабль вышел на боевую службу, участвовал в фактических боевых действиях по обеспечению безопасности Порт-Саида , в военно-морских маневрах “Океан” с выполнением ракетной стрельбы в Атлантическом океане.

В 1968 году “Отважный” завоевал приз Главнокомандующего ВМФ СССР по противолодочной подготовке, командир был награжден именным биноклем, в 1969 году корабль объявлен отличным и ежегодно звание подтверждал при всех многочисленных проверках даже самого высокого уровня.

В 1969 году командиром “Отважного” был назначен старпом гвардейского БПК “Красный Кавказ” капитан 3 ранга Иван Петрович Винник. За годы командования “Отважным” Иваном Петровичем Винником, вплоть до 1974 года, экипаж не только не утратил своих позиций, но и существенно прибавил в профессионализме, сплоченности.

В 1970 году к уже имеющемуся призу за противолодочную подготовку экипаж завоевал приз ГК ВМФ за ракетную стрельбу, который удержал и в следующем году. А это – веское подтверждение стабильно высокого уровня мастерства, ведь соискателями были “зубры” и с Балтийского, и Северного, и Тихоокеанского флотов.

В 1973–1974 годах “Отважный” с отличными и хорошими оценками сдал все курсовые задачи, выполнил боевые и специальные упражнения. Хорошей подготовкой, легкостью на подъем отличался офицерский состав корабля. А еще – молодостью.

Среди командиров БЧ носили капитан-лейтенантские погоны: Алексей Власов – командир БЧ-1, Владимир Лиховский – командир БЧ-2, Геннадий Камалов – начальник РТС, Вадим Шевкунов – командир БЧ-5. Командир БЧ-4 Анатолий Шмелев, начальник медслужбы Виктор Цвеловский, командир БЧ-3 Станислав Качинский – старшие лейтенанты, а помощник командира по снабжению Владимир Гдыра – лейтенант.

С октября 1973 года по март 1974 года “Отважный” находился в Средиземном море на боевой службе. За этот период был совершен заход в итальянские порты Таранто и Мессина, корабль дважды готовился к фактическим боевым действиям в районе арабо-израильского конфликта , были выполнены с высоким баллом десятки боевых упражнений. Общая оценка кораблю за этот поход – “отлично”.

Сразу после боевой службы получили повышение капитан-лейтенанты старпом Г. Алантьев и замполит И. Бойко. Старпомом назначили капитан-лейтенанта Виктора Всеволодовича Балашова, замполитом – капитан-лейтенанта Василия Михайловича Нестеровича.

Пришел приказ о повышении в должности и нашего командира капитана 2 ранга Ивана Петровича Винника. К концу августа 1974 года экипаж “закрыл” “личный” план боевой подготовки и по существу мог бы отдохнуть, тем более что предстояла подготовка к очередной боевой службе. Но…

На этот момент на корабле отсутствовал ряд ключевых должностных лиц. Так, вместо находящихся в отпуске командира БЧ-5 капитан-лейтенанта Вадима Шевкунова в море вышел командир машинной группы БПК “Решительный” старший лейтенант Владимир Мартьянов, вместо командира БЧ-2 капитан-лейтенанта Владимира Лиховского оставался командир носовой стартовой батареи старший лейтенант Владимир Костин.

Заместитель командира по политической части капитан-лейтенант Василий Нестерович убыл для сдачи экзаменов в академию. Его обязанности, согласно приказу по кораблю, исполнял заместитель командира БЧ-5 по политчасти старший лейтенант Иван Мельник.

Отсутствовали еще несколько младших офицеров, за плечами которых был по крайней мере год корабельной службы. Всего за две недели до этого рокового дня на корабль прибыли шесть лейтенантов – выпускников военно-морских училищ: командир кормовой группы управления ракетным огнем Василий Ярчук, инженер БЧ-2 Александр Безмельцев, командир электронавигационной группы БЧ-1 Иван Телегин, командир группы БЧ-4 Петр Колесник, командир электротехнической группы БЧ-5 Савелий Тюгай, инженер РТС Дмитрий Сорокин.

Для руководства ходом учений в 7.45 на борт “Отважного” поднялись начальник штаба флота контр-адмирал В. Саакян, начальник ПВО ВМФ контр- адмирал В. Путинцев, командир бригады ракетных катеров капитан 1 ранга А. Комар и с ними двенадцать офицеров-управленцев.

ЖУРНАЛ БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ

30 августа 1974 года. Полигон боевой подготовки в 17 милях к западу от мыса Херсонес.

9.45. БПК “Отважный” вместе со стреляющими малыми ракетными кораблями (МРК) занял полигон боевой подготовки.

9.55. Сыграли учебно-боевую тревогу, включили радиолокационные станции. Капитан 2 ранга И. Винник, приняв от старпома капитан-лейтенанта В. Балашова доклад о готовности корабля к учениям, поднялся с ГКП на ходовой мостик. Здесь же находился начальник штаба флота контр-адмирал В. Саакян. Вахтенным офицером заступил старший лейтенант С. Качинский.

10.02. НЕОЖИДАННО в районе кормовых труб в небо с шипением вырвался огромный столб огня и дыма, раздался МОЩНЫЙ ВЗРЫВ. Взрывной волной за борт ВЫБРОСИЛО семь человек. В это время в кормовом ПКС находились старшина команды предстартовой подготовки мичман А. Шупортяк, старшие матросы А. Корякин и Э. Даукштэ, матрос А. Венцловас. Все они на долю секунды оцепенели, когда сквозь толстое стекло прямоугольного иллюминатора увидели ослепительную вспышку огня, белый дым, от нарастающего гула и давления у них заложило уши.

УЖАСНЕЕ и БЕЗЫСХОДНЕЕ ситуации нельзя представить. Стало ясно: прямо в погребе самопроизвольно запустился пороховой двигатель одной из ракет. Затем воспламенились и другие. Оцепенение быстро прошло, когда, БЕЗУСПЕШНО пытаясь доложить командиру батареи о случившемся по КГС и поняв опасность ситуации, Шупортяк крикнул: “Покинуть ПКС!”. Все выбежали в коридор № 11.

Тут же командир объявил БОЕВУЮ, а затем аварийную тревогу, остановил двигатели, по трансляции дал команду: “Носовой и кормовой аварийным партиям тушить пожар!”. Буквально через 20 секунд корабль содрогнулся от ВТОРОГО взрыва, примерно с таким же интервалом прогремели ТРЕТИЙ и ЧЕТВЁРТЫЙ.

Командир с разрешения начальника штаба флота спустился на ГКП для руководства борьбой за живучесть корабля, и первой его командой была: “Командирам боевых постов доложить о появлении дыма, огня и воды, а также о наличии личного состава”. С этого момента и до самой последней минуты рядом с командиром неотлучно находился финансист корабля мичман Александр Бобрешов. С присущей ему пунктуальностью и точностью он вел “Журнал боевых действий”.

Еще мало кто верил, что все это по-настоящему, очень серьезно. Десятки, СОТНИ РАЗ на учениях и тренировках подавались такие команды по кораблю. 30 августа они ВПЕРВЫЕ выполнялись фактически. Вскоре выяснилось, что нет связи с кормовым машинным отделением, кормовым ракетным погребом, кормовой аварийной партией и кормовой артиллерийской установкой.

10.07. Разобравшись в обстановке и поняв всю серьезность ситуации, начальник штаба флота контр-адмирал В. Саакян с борта аварийного корабля дает приказание всем кораблям, находящимся в районе, следовать к БПК “Отважный” для оказания помощи, а ЭМ “Сознательный” – взять его на буксир и оказать помощь средствами пожаротушения.

Была также объявлена готовность № 1 спасательному отряду флота, ВСЕ стоящие в базе корабли соединения надводных кораблей, в спешном порядке отрываясь от причалов, маневрируя предельно большими скоростями, выходили в район чрезвычайного происшествия на выручку товарищам.

Устремились к “Отважному” и в разное время прибыли в район ЭМ “Сознательный”, РКБ “Бедовый” с командиром 70-й бригады капитаном 1 ранга Л. Макаровым на борту, БПК “Комсомолец Украины”, “Сметливый”, “Сдержанный”, СС-26, СБ-15, ВМ-416, ПЖС-123, БТ-271, 318, 259, МТ “Вакуленчук”, ТКАБ, ТК-119.

Кроме того, в районе уже находились МРК “Бриз”, “Буря”, “Зарница”, “Вихрь”. Именно они подобрали из воды 26 человек, выброшенных за борт взрывной волной . Появилась в районе и авиация – вертолеты Ка-25, Ми-4 и самолет Ли-2. Как видим, силы на помощь аварийному кораблю были брошены немалые, и их экипажи готовы были идти на риск, чтобы спасти товарищей, но это была не тренировка на УТС, это был реальный, страшной силы пожар… Эффективно бороться с ним, как покажет дальнейшее развитие событий, флот был не в состоянии.

10.10. Об аварии на БПК “Отважный” доложено на ЦКП ВМФ. В это время врио командующего флотом контр- адмирал В. Самойлов находился в Ялте на докладе у Главнокомандующего ВМФ Адмирала Флота Советского Союза С. Горшкова.

Примерно в 10.30 об аварии был произведен доклад Самойлову и Горшкову. К этому времени “Отважный” через образовавшиеся от взрывов пробоины принял в отсеки много воды, крен достиг 12 градусов . Кроме того, действия аварийной партии и личного состава кормовых боевых постов по тушению пожара привели к дополнительному заполнению аварийных и смежных с ними помещений забортной водой.

Учитывая это, командир приказал снести в корму все переносные водоотливные средства, включить на полную мощность стационарные средства водоотлива. Несмотря на то, что были задействованы все средства пожаротушения, в том числе и пенообразующие, огонь не унимался .

Им были охвачены помещения трех смежных отсеков – 10-го, 11-го и 12-го – кормовое машинное отделение, коридоры № 8, 9, 10, 11, кубрики № 3, 4, 5, погреб № 8, ПКС, подбашенное отделение кормовой артустановки, рубка дежурного по кораблю.

10.43. На КП флота получено радиодонесение за подписью начальника штаба флота: “Своими силами пожар… потушить не могу”.

10.54. К этому времени И. Винник уже имел достаточно ясную картину о характере, размерах аварии и дал единственно верную команду по кораблю: “Поставить линию обороны в столовой личного состава и холодильных машинах на 164-м шпангоуте ”. Эта обозначенная командиром позиция на несколько часов для экипажа стала рубежом обороны, от которого МОРЯКИ НЕ ОТСТУПИЛИ ни на шаг.

10.56. Подошедший на помощь ЭМ “Сознательный” высадил на борт “Отважного” аварийно-спасательную группу и, взяв аварийный корабль на буксир, пытался отвести его на мелководье, к берегу. Однако эффективность от такой буксировки была незначительной, заклиненный на 35 градусов левого борта руль уводил “Отважный” в сторону, крен на правый борт резко увеличивался, корабль ЛОЖИЛСЯ на борт. Трос звенел, как струна, мог в любую секунду оборваться.

11.16. Прошло немногим более часа с момента возникновения пожара, а эффективно тушить его у же было нечем . Старший лейтенант В. Мартьянов доложил: “…израсходованы все средства борьбы с пожаром, кроме воды в шлангах”. Это был цейтнот. Попытки потушить такой большой пожар только водой из шлангов не могли привести к успеху. Командир это хорошо понимал, он также понимал, что в этой ситуации может помочь только большое количество углекислоты и пенообразователя.

Вот что пишет Иван Петрович в своих воспоминаниях: “Я лично приказал передать на КП флота, чтобы доставили углекислоту и пенообразователь на вертолетах. Не могу сказать, дошло ли это до КП флота. В журнале ОД флота говорится, что “загрузили баллоны”. Но они до корабля НЕ доставлены”.

11.18. С КП флота начальнику штаба авиации поступило приказание проработать вопрос доставки по воздуху средств пожаротушения в район аварии. Просьба командира гибнущего корабля оказалась гласом вопиющего в пустыне , экипаж остался один на один со своей бедой. Хотя подходил позже к борту РКБ “Бедовый”, пытался помочь, но ведь он сам был буквально нашпигован ракетным, бомбовым и торпедным боезапасом…

11.30. По приказанию командира личный состав под руководством старшего лейтенанта С. Качинского и мичмана Е. Медведева сбросил за борт пять боевых торпед.

11.37. На КП флота прибыл врио командующего ЧФ контр-адмирал В. Самойлов, заслушал доклад о состоянии аварийного корабля.

11.52. Контр-адмирал В. Самойлов передал на БПК “Отважный” приказание первого заместителя Главнокомандующего ВМФ адмирала флота В. Касатонова: “1. Оценить обстановку, принимать меры по спрямлению корабля, но по обстановке. 2. При невозможности спасти корабль эвакуировать личный состав. При необходимости подойти к берегу и посадить на мель”.

12.30. Именно в этот момент появилась надежда на спасение корабля. На КП флота с борта “Отважного” поступил доклад: “1. Пожар в коридорах 7, 8 потушен. 2. Командир БЧ-5 вошел в ПЭЖ. 3. Столовая не контролируется. 4. Крен 10 градусов правого борта, дифферент 2–6 метров. 5. Поставлена вторая линия обороны на 143-м шпангоуте. Оценка обстановки: посадка и остойчивость корабля стабилизировались, непотопляемость обеспечивается”.

К “Отважному” поочередно подходили СС “Бештау”, СБ-15, ПЖС-123, пытаясь охлаждать палубу в районе кормы, подавать пену в аварийные отсеки. Люди, рискуя жизнью, делали все возможное и невозможное , временами казалось, что победа близка, “Отважный” спасут.

В это время на “Отважный” высадился заместитель командира бригады по ЭМЧ капитан 2 ранга Глеб Умеренков, он здорово помог И. Виннику в принятии решения по БЗЖ. После первого обнадеживающего доклада (с 12.30) экипаж и силы спасательного отряда в неимоверном напряжении еще два часа и 15 минут боролись с огнем, перекачивали топливо с борта на борт, пытаясь спрямить корабль, откачивали за борт скопившуюся воду .

Были погибшие, много раненых. Но борьба продолжалась. И если сверху и с носовой части пожар можно было как-то контролировать и подавлять, то совершенно невозможно было узнать обстановку в корме от погреба № 8. А она развивалась катастрофически опасно. Закончилась пена.

Иван Петрович Винник вспоминает: “Я выходил к ПЖС-123, переговорил с капитаном 2 ранга Жбановым (начальник АСС), просил пены и во внутренние помещения, что он сделал, и пока была пена, мы пожар в коридорах приостановили. Но пена закончилась! А лить воду во внутренние помещения мы и сами могли. …Он подтвердит, как я просил: “Ну дай же пены!”. Получил ответ: “Пены нет!”. Все”.

14.45. Раздался взрыв. Последний. Роковой. Из воспоминаний командира: “Очевидцы на ГКП говорили, что когда взорвались погреб № 10 и керосин (я считаю, что это произошло вместе), то я сел на стол, снял фуражку, бросил ее в угол и сказал: “Это все!”. Я, правда, этого не помню, видимо, очень этого опасался, но – произошло!”.

Да, взрыв авиационных бомб в погребе № 10 и десятитонной цистерны с авиационным керосином одним махом перечеркнул все надежды на спасение. В борту образовалась ОГРОМНАЯ ПРОБОИНА, вода буквально хлынула во внутренние помещения. Крен и дифферент начали быстро увеличиваться. Борьба за живучесть прекратила свой смысл.

15.06. Контр-адмирал Самойлов приказал личному составу покинуть корабль.

15.17. ПЖС-123, приняв на борт 65 человек и начальника штаба ЧФ, отошел от борта. Личный состав под руководством командира начал покидать корабль. Надо отдать должное контр- адмиралу В. Саакяну. Своим присутствием до самого конца борьбы за живучесть корабля он, не вмешиваясь в действия командира, поддерживал его , вместе с ним анализировал обстановку и утверждал его решения. Он как бы подавал пример хладнокровия, выдержки и… надежду на спасение. Это офицерский поступок.

15.24. Весь личный состав покинул корабль. Последним сошел командир.

15.57. БПК “Отважный” затонул в точке Ш – 44о43,0` ; Д – 33о01,5` на глубине 122 метра по пеленгу 300 градусов на дальности 178 каб. от мыса Херсонес.

16.00. Дано приказание на БПК “Бедовый”: “Обозначить место гибели буями…”. Моряки “Отважного” держались 355 минут. Проявили массовый героизм.

Выясняя причины возникновения пожара, а точнее, причины самопроизвольного запуска маршевого двигателя одной из зенитных ракет в кормовом погребе, комиссия Министерства обороны пришла к такому заключению. Срабатывание пиропатрона запуска маршевого двигателя ЗУР В-601 стало следствием нарушения качества монтажа в соединительном ящике КП-1. Чисто конструкторская и заводская недоработка.

Это нарушение в данной ситуации привело к замыканию клеммных лепестков опасных и контрольных цепей в этом ящике и образованию обходных цепей, приводящих напряжение 26 вольт на подрыв пиропатрона маршевого двигателя ракеты. Оставим технические подробности для специалистов. Важнее рассказать о том, как экипаж «Отважного» пытался ликвидировать катастрофические последствия конструктивных недостатков ракетного комплекса «Волна».

Прежде всего можно с полной уверенностью утверждать, что офицеры, мичманы, старшины и матросы в критической обстановке показали высокие морально-боевые качества, ПСИХОЛОГИЧЕСКУЮ УСТОЙЧИВОСТЬ, прочные навыки борьбы за живучесть корабля . Как водится, в сложной ситуации нашлись слабохарактерные, ТРУСЛИВЫЕ. Но кто может дать себе гарантию, что сильный пожар, взрывы, горящий металл не подавят волю, не заставят инстинктивно отскочить в безопасное место?..

Такие люди были у всех на виду, и о них все знают. Но история хранит и другие примеры. Высокий профессионализм, мужество и героизм продемонстрировали старший лейтенант С. Качинский, мичман Е. Медведев, старшина 2 статьи В. Козленеев и многие матросы.

Получив приказание командира затопить погреба глубинных бомб , они с риском для жизни, действуя в сильно задымленном помещении, с помощью пожарных шлангов затопили 5-й и 6-й погреба, предотвратив возможный взрыв 5 тонн взрывчатого вещества и не допустив затопления огромного помещения столовой личного состава , что позволило длительное время сохранять остойчивость корабля.

Старшина 2 статьи А. Гарибян, матрос В. Никитенко в районе сильного пожара у кормовых труб сбросили за борт баллоны с ацетиленом и кислородом , на которых уже загорелась краска. Они так же предотвратили взрыв, возможные сильные повреждения надстроек и гибель большого количества личного состава.

Недавно прибывший после окончания ЧВВМУ имени П. С. Нахимова лейтенант А. Безмельцев, еще не успевший освоиться на корабле, подавал личный пример активными и мужественными действиями в ходе тушения пожара, находился на самых опасных участках в районе ЗКП и кормовых труб.

Его однокашник по училищу лейтенант В. Ярчук вместе с мичманом И. Козловым, матросом А. Осетровым и другими решительно боролись с огнем, используя все наличные средства, создали надежную линию обороны и не допустили распространения огня во внутренние помещения в нос от 164-го шпангоута.

Временно исполняющий обязанности командира БЧ-5 старший лейтенант В. Мартьянов грамотно и уверенно руководил действиями личного состава по борьбе за живучесть, своевременно анализировал состояние корабля, делал необходимые расчеты и подавал обоснованные предложения командиру корабля.

Одним из наиболее активных и мужественных в этот день на горящем корабле, несомненно, был командир трюмной группы лейтенант Б. Гуль. По приказанию командира, рискуя жизнью, из сильно задымленного помещения ПЭЖ, когда огонь уже занимался на приборах и переборках, офицер вывел оставшихся там двух матросов, чем спас им жизнь.

Он же вооружал бойцов аварийных партий для работы в аварийных помещениях в изолирующих противогазах, сам неоднократно спускался в опасные помещения в ИПе, производил разведку пожара. Его лицо, руки и тело были в ожогах, черными от дыма и гари.

Мужественный поступок совершил командир отделения артэлектриков старшина 2 статьи А. Ачмиз. После одного из взрывов он бросился на выручку товарищу старшему матросу А. Урупе в горящее подбашенное отделение, но очередной взрыв застал его врасплох. Его выбросило на палубу подошедшего на помощь корабля, тело было сильно изуродовано. Адам Ачмиз – единственный из погибших похоронен в земле на своей родине. Все остальные утонули вместе с кораблем, братской могилой им стало море.

Смело действовавший в районе пожара уже после команды «Покинуть корабль» врио командира БЧ-2 старший лейтенант В. Костин при крене около 30 градусов пробрался в кают- компанию офицеров и вынес Красное знамя Краснодарского обкома ВЛКСМ «Лучшему кораблю соединения», которое экипаж прочно удерживал уже несколько лет подряд.

Длительное время на виду всего экипажа пример мужества и самообладания демонстрировали матросы, оказавшиеся на камбузе. Взрывом ЗАКЛИНИЛО ДВЕРЬ, их по существу ЗАМУРОВАЛО. Из сорванных с основания варочных котлов на палубу вылился КИПЯТОК. Старшина 1 статьи П. Мургу, матросы А. Иджян, С. Петрухин, С. Ливицкий, В. Прочаковский, Я. Ворожбит, П. Бедаков В НАДЕЖДЕ ВЫРВАТЬСЯ из этого ада БЕЗУСПЕШНО пытались взломать неподатливую дверь, а открыть ее снаружи тоже не получалось.

В один из иллюминаторов попытался вылезти на шкафут матрос Бедаков, но ЗАСТРЯЛ. Командир приказал вырезать газосваркой иллюминатор вместе с Бедаковым , но этого сделать не удалось. Старший лейтенант медицинской службы В. Цвеловский, пытаясь ОБЛЕГЧИТЬ УЧАСТЬ попавшего в беду моряка, постоянно делал ему обезболивающие уколы.

Поняв БЕЗЫСХОДНОСТЬ СИТУАЦИИ, находящийся в этом же помещении матрос Прочаковский, сохраняя хладнокровие и полный рассудок, крикнул в иллюминатор: «Ребята! Со мной все ясно. Спасайте корабль!». Так мог поступить только настоящий мужчина – выдержанный и сильный, любящий флотскую службу, корабль, своих товарищей.

В ходе борьбы за живучесть смело и решительно действовали также старшие лейтенанты И. Мельник, О. Евдокимов, мичманы А. Карпенко, П. Гайдарлы, И. Шпак, Р. Мухамадеев, Н. Шепитько, В. Телига, старшины 1 статьи И. Эльдаров, А. Бурых, старшины 2 статьи И. Долинчук, В. Гаркуша, С. Еременко. Среди тех, кто смело бросался на опасные участки, было немало и молодых матросов.

Адмирал И. Касатонов в своей книге «Флот вышел в океан» так оценил действия экипажа погибшего БПК: «На «Отважном», как и на «Новороссийске», моряки проявили массовый героизм, самопожертвование, взаимовыручку и взаимопомощь. Но наград… не последовало».

Капитан 1 ранга в отставке Олег Приходько,
бывший командир ЗАБ -3 БПК «Отважный»

В связи с быстрым развитием ракетных комплексов ПВО и ПЛО к началу 1960-х гг. назрела необходимость в ракетных кораблях специальной постройки.

Проектирование корабля началось в 1956 г. Согласно оперативно-тактическому заданию, в функции корабля входила противовоздушная оборона соединений кораблей от атак самолетов и крылатых ракет, а также противолодочная оборона.

После утверждения в начале 1957 г. основных тактико-технических элементов, ЦКБ-53 во главе с Б. И. Купенским приступило к разработке эскизного проекта. Технический проект (проект 61) был завершен и утвержден в 1958 г., после чего на заводе им. 61 коммунара в Николаеве 15 сентября 1959 г. был заложен головной корабль - «Комсомолец Украины». 31 декабря 1960 г. он был спущен на воду, а 15 октября 1962 г. был передан флоту для государственных испытаний.

Корпус корабля сварной из стали СХЛ-4 (10ХСНД), гладкопалубный, с характерным подъемом верхней палубы к носовой части и наклонным форштевнем. Для обеспечения высокой скорости хода он имел очень острые обводы (отношение длины к ширине составило 9,5). Главные водонепроницаемые переборки разделяли корпус на 15 отсеков. Двойное дно занимало около 80 % длины корабля.

Корабль имел развитую по длине 90-метровую надстройку с двумя мачтами, двумя основаниями под антенные посты системы управления «Ятаган» и двумя двойными дымовыми трубами. Исключительно большой размер труб снижал температуру отработанных газов, уменьшая тепловую заметность корабля, а также позволял производить замену двигательной установки через расположенные в них люки. Для снижения водоизмещения и улучшения остойчивости, надстройка, мачты и трубы были изготовлены из алюминиево-магниевых сплавов (впервые на корабле были применены в большом объеме алюминиево-магниевые сплавы марки АМГ-5В, в том числе для безнапорных переборок, выгородок в надстройках и воздуховодах. Температура плавления первых партий сплавов составляла 300-400 °С, температура горения - 1200 °С. Как оказалось, при тушении пожара морской водой выделяющийся водород вступал во взаимодействие с магнием и усиливал пожар). Из стали изготавливались только районы расположения мачт, пусковых установок, антенных постов, а также ходовой пост.

Двигательная установка

С самого начала рассматривались два варианта главной энергетической установки - традиционная паротурбинная (ПТУ) и газотурбинная (ГТУ). Последняя благодаря своей лёгкости и компактности (удельная масса 5.2 кг/л.с. против 9 кг/л.с.) уменьшала водоизмещение корабля с 3600 до 3200 т и повышала экономичность. Кроме того, запуск из холодного состояния занимал у ГТУ 5-10 минут по сравнению с несколькими часами, необходимыми для ПТУ. По этим причинам был принят вариант с газотурбинными двигателями.

За мелодичный свист газовых турбин корабли серии на флоте окрестили «пою¬щими фрегатами».

Носовое и кормовое машинные отделения занимали по одному отсеку. В каждом размещался всережимный главный газотурбозубчатый агрегат (ГГТЗА) М-3 мощностью 36 000 л.с. производства «Южного турбинного завода» в г. Николаеве, два газотурбогенератора ГТУ-6 на 600 кВт каждый и дизель-генератор ДГ-200/П на 200 кВт.

Каждый ГТЗА состоял из двух нереверсивных газотурбинных двигателя (ГТД) мощностью по 18 000 л.с. с реверсивным спаривающим редуктором. Каждый ГТД имел собственную газоотводную трубу. Каждый из двух валов имел четырехлопастный винт фиксированного шага.

Отсеки между отделениями занимали вспомогательные механизмы (успокоитель качки, вспомогательные котлы). Топливо хранилось в цистернах междудонного пространства емкостью 940 т, там же хранилось 70 т пресной воды для экипажа и 13 т воды для вспомогательных котлов.

Вооружение

Новаторским было вооружение нового корабля. Впервые в советском кораблестроении он был оснащен двумя зенитными ракетными комплексами (М-1 «Волна»). Каждый комплекс представлял собой двухбалочную пусковую установку ЗИФ-101, систему управления «Ятаган» и магазин с двумя вращающимися барабанами на 8 ракет В-600 каждый.

Артиллерийское вооружение состояло из двух спаренных 76-мм башенных установок АК-726 (скорострельность 90 выстр./мин, дальность 13 км, досягаемость по высоте 9 км, боекомплект 2400 унитарных выстрелов) и двух систем управления огнем «Турель».

Корабль имел пятитрубный торпедный аппарат ПТА-53-61 для торпед СЭТ-53 или 53-57 с системой управления торпедной стрельбой «Зуммер», по два реактивных бомбомета РБУ-6000 и РБУ-1000 (боекомплект 192 РГБ-60 и 48 РГБ-10 соответственно) с системой управления «Буря».

Размещение вооружения на БПК проекта 61 «Строгий» (1985 г.)

На корабле предусматривалось хранилище на 6 т авиатоплива и боезапас для противолодочного вертолета Ка-25 (противолодочные торпеды, глубинные бомбы, гидроакустические буи), однако из-за отсутствия ангара, возможно, было только временное базирование.

Сохранились традиционные для советских эсминцев минные рельсы со скатами в кормовой части. Предусматривались две пусковые установки Ф-82-Т для стрельбы пассивными радиолокационными отражателями. Защиту от торпед обеспечивал буксируемый охранитель БОКА-ДУ и размагничивающее устройство.
Гидроакустические средства включали станцию кругового обзора «Титан» и станцию управления стрельбой «Вычегда», расположенные в подкильном обтекателе. Дальность обнаружения подводной лодки составляла 3.5 км.

Непотопляемость корабля обеспечивалась для наиболее неблагоприятного случая затопления любых трех смежных отсеков при нагрузке корабля в пределах от стандартного до полного водоизмещения. При затоплении трех смежных отсеков расчет предусматривал установившийся статический крен корабля около 13°, высоту надводного борта не менее 0,6 м при предельной скорости ветра 24 м/с, выдерживаемого кораблем до опрокидывания.

При нормальном водоизмещении на глубокой воде (не менее 75 м), при состоянии моря до 3 баллов включительно корабль, двигаясь полным ходом, с поднятым обтекателем, мог развить скорость 34 узла. Предусматривалось увеличить скорость и дальность плавания при помощи подвода воздуха в каналы гребных винтов.

Экипаж корабля по штату 1962 года состоял из 266 человек: 22 офицеров, 18 мичманов и главстаршин и 226 старшин и матросов. По штату с 1974 года на корабле предусматривалось 25 офицеров.

Для Советского ВМФ было построено 20 кораблей пр.61.

Головной корабль серии БПК «Комсомолец Украины»

БПК «Отважный», которому и посвящен этот рассказ был седьмым в этой серии (корабли пр.61 строились на двух верфях в Николаеве и Ленинграде).
Большой противолодочный корабль «Отважный» был зачислен в списки кораблей ВМФ СССР 3 июля 1963 года и 10 августа 1963 года заложен на заводе имени 61 коммунара в Николаеве. Спущен на воду 17 октября 1964 года, вступил в строй 31 декабря 1964 года и 25 января 1965 года был включен в состав Черноморского Флота.

БПК «Отважный»

длина – 144 м. ширина (наибольшая) – 15.8 м. высота борта: у форштевня – 13,2 м, на миделе – 8.1 м, на транце – 8.5 м., осадка (при полном водоизмещении) – 4.6 м., водоизмещение (полное) – 4510 т.

В конце августа 1974 г на Черноморском флоте проводилось флотское учение, возглавляемое начальником штаба флота. Первый этап был проведен 27 августа. Предварительно 26 августа в конференц-зале штаба ЧФ был проведен инструктаж командиров кораблей. Командира «Отважного» инструктировали командир 70-й бригады

капитан 1-го ранга Макаров и командир 41-й отдельной бригады ракетных катеров (ОБРК) капитан 1-го ранга Комар.

Именно в это время начальник штаба ЧФ контр - адмирал Саакян выбрал БПК «Отважный» своим флагманским кораблем и кораблем управления на втором этапе учений флота, 30 августа, при ракетных стрельбах малыми ракетными кораблями (МРК) 41-й ОБ РК и для определения эффективности ЗРК «Оса» при отражении воздушного противника. 29 августа 70-я бригада БПК при участии «Отважного» должна была выполнить противолодочную задачу и фактическую торпедную стрельбу.

29 августа БПК «Отважный» под командованием капитана 2-го ранга Винника вышел в море для выполнения планового боевого упражнения с фактической торпедной стрельбой. Подготовка корабля к бою и походу производились в полном объеме по двухчасовому графику. Готовность корабля к выходу в море проверил штаб 70-й бригады противолодочных кораблей.

Последнее свое боевое упражнение – торпедную стрельбу - на «Отважном» выполнили успешно.

Вечером 29 августа и в ночь на 30 августа БПК «Отважный» вместе с БПК «Бедовый» и БПК «Комсомолец Украины» принял участие в противолодочном учении 70-й бригады под командованием командира бригады капитана 1-го ранга Макарова.

Последний поход

30 августа 1974 года, около 5.30 утра, «Отважный» после окончания ночных учений поисково-ударной группы, в составе нескольких кораблей и подводной лодки, стал на Стрелецком рейде Севастополя.

В 7 ч 45 мин на корабль прибыл начальник штаба Черноморского флота контр-адмирал В.Х. Саакян с группой офицеров штаба флота. После чего «Отважный», в 7 ч 52 мин снова вышел в море, в свой последний поход.

В этот день корабль должен был обеспечить зенитную стрельбу с малых ракетных кораблей на полигоне недалеко от мыса Херсонес.

Из экипажа корабля в море выходили 258 офицеров, мичманов, старшин и матросов, 16 курсантов (6 из ВВМУ им. Фрунзе и 10 из Калининградского ВВМУ) и 13 прикомандированных. Всего на корабле было, вместе с двумя адмиралами и офицерами штабов, 287 человек. Старшим в море и на учении по должности и званию был начальник штаба флота.

В 9:55 утра корабль прибыл на полигон, на нем была объявлена учебно-боевая тревога.

Личный состав занимал по тревоге свои места, некоторые последний раз в жизни.

В пост контроля ракет в погребе ЗУР № 8 прибыл старшина стартовой команды мичман Шупортяк. Туда же прибежали старшие матросы Карякин и Даукште, матрос Винцловас.

Не ушли по сигналу учебной боевой тревоги из кубрика № 4, что был рядом с погребом ЗУР № 8, курсанты Филиппов, Колышев, Борисов, Старицын, Белоушко, Аникеев и Ионов, предположительно они уточняли с новоприбывшими товарищами, на какие посты они должны пойти по боевой тревоге, хотя все не расписанные по боевой тревоге обязаны являться в ГКП корабля.

Всего в кормовой части корабля от 164-го шпангоута, в будущей аварийной зоне, находились 78 человек, в том числе 3 мичмана, 13 старшин, 55 матросов и 7 курсантов. По отданному на корабле приказанию на камбузе оставались коки и наряд работающих на камбузе. На этот раз это были кок-инструктор старшина 1-й статьи Петр Мургу, старший кок матрос Иджян Акоп и старший хлебопек матрос Сергей Петрухин, а также наряд от БЧ-3: старший минер Петр Бедаков, старший электрик-торпедист Петр Гончарук и торпедист Ярослав Ворожбит.

Оставшийся за главного боцмана корабля матрос Владимир Прочаковский и матрос Абрахамия из службы снабжения, доставлявшие утром на катере адмиралов и офицеров на корабль и пропустившие завтрак, перекусывали на камбузе.

Мичман Шупортяк, который находился за пультом поста контроля ракет кормового погреба № 8, в котором хранились 15 ракет В-601 в 2-х вертикальных барабанах в боевом состоянии, действуя согласно инструкциям, приказал дежурившим на посту матросам подключить внешнее электропитание. После этого он перевел тумблеры на пульте подачи напряжения в положение «вкл». Сразу же после щелчка последнего тумблера, в 10 ч 01 мин 15 сек (это время, и время последующих взрывов было установлено комиссией при расследовании обстоятельств взрыва прим.) он через иллюминатор увидел достаточно сильный сноп пламени на левом барабане. Затем последовала еще одна сильная вспышка, озарившая весь погреб (запустившийся маршевый двигатель ракеты В-601 воспламенил стартовый двигатель, повышение температуры и давления инициировало срабатывание твердотопливных двигателей других ракет). Появившийся дым начал обволакивать стекло поста. Как потом заявил мичман Шупортяк он вроде пытался доложить командиру батареи старшему лейтенанту Костину, но тот доклада Шупортяка не получил - связь якобы не работала.

Сквозь обволакивающий ПКР и быстро заполняющий погреб дым сверкали вспышки огня, нарастал шум и скрежет. Было ясно, что в погребе огонь, грозящий взрывом ракет и пожаром. Испугался Шупортяк, не произвел, как следовало по инструкции, ручного включения из ПКР системы орошения ракет и, закричав: «Покинуть ПКС!» - бросился бежать (во время эксперимента, когда весь экипаж «Отважного», но уже на борту БПК «Решительный» проигрывал все действия трагического утра 30 августа, Шупортяк не смог показать, где выход штока клинкетов затопления его боевого поста... прим).

Выскочив в кубрик № 4, он пробежал мимо курсантов и дневального по кубрику и, ничего им не сказав, выбежал в коридор № 11, где находилась кормовая аварийная партия мичмана Петрикина. Только здесь он крикнул: «Сейчас будет взрыв!» - и побежал дальше

Командир аварийной партии стоял в растерянности.

Никого не поставив в известность о причинах взрыва Шупортяк где-то спрятался на корабле и появился только спустя два часа.

Ничего не знали о начавшемся в погребе № 8 пожаре командир корабля в ходовом посту, адмиралы на мостике, офицеры на ГКП и в ПЭЖе - о разгоравшемся пожаре, который приведет корабль к катастрофе.

В кубрике № 4 БЧ-3 курсанты, находившиеся на корабле без руководителя практики, продолжали обсуждать и распределять свои места на боевых постах во время ракетных стрельб.

В смежных отсеках услышали шум, и срежет в погребе № 8, на переборках начала пузыриться краска. Поняв, что возникла опасная ситуация матросы начали покидать отсеки, однако это удалось не всем.

Из люков выхлопных крышек на палубе появились столбы дыма. На ходовом мостике контр-адмирал Саакян, заметив дым в районе кормовой трубы, сказал:
- Опять механики небо коптят...

Видимо, забыл Саакян, что газотурбинные установки не дают дыма, который он наблюдал раньше на своем эсминце.

В погребе № 8, где бушевало пламя и повысилось давление, должны были сработать от датчиков выхлопные крышки. Сработали ли? Неизвестно.

Предполагается, что крышки открылись. Затем от повышения температуры должна была автоматически включиться ингибиторная система, чтобы заполнить погреб инертным газом и предотвратить поступление в него воздуха. Можно лишь предполагать, сработала или нет система; если она и дала сигнал в пост «Дозор», то его некому было принять (по учебно-боевой тревоге дежурство в посту «Дозор» не предусматривалось прим.).

Пожар в погребе разрастался. Автоматическое включение орошения погреба было выведено из работы (из-за несовершенства устройства автоматической системы тушения она периодически самопроизвольно срабатывала, затапливая погреба боезапаса, в следствии чего система была переведена с автоматического режима на сигнальный, с ручным управлением прим.), вручную из поста контроля ракет (ПКР) мичман Шупортяк его не включил. Однако орошение еще можно было включить из коридора № 11, необходимо было включить жидкостную станцию для подачи огнегасящей смеси в отделение приводов из тамбура № 15, где находилась эта станция. Но ничего не было сделано...

В результате срабатывания двигателей ракет температура и давление в погребе начали быстро расти, пожар увеличивался, газы, и пламя интенсивно вырывались через выхлопные крышки. В погребе плавились и частично разрушались корпусные конструкции.

В огненной ловушке в агрегатной оказались старшины 1-й статьи Валерий Вершинин и Альгирдас Макштутис и, видимо, сразу погибли. Обоим было всего лишь по 21-му году.

Не выбрался с линии вала находившийся там на вахте старшина 2-й статьи Иван Володин и, видимо, сразу погиб. Было ему всего лишь 19 лет.
В 10 ч 01 мин 30 сек в погребе № 8 последовал первый мощный взрыв, пламя вырвалось наружу.

В подбашенном отделении кормовой артустановки, вероятно, заклинило выход. Там остался командир отделения зенитных комендоров Александр Урупа. Был ему 21 год.

В погребе № 8 стремительно нарастали температура и давление от работавших двигателей ракет и пожара, увеличивалась интенсивность выброса пламени и газов через выхлопные крышки. Раскалился наклонный участок палубы погреба над выгородкой в районе рецесса, в КМО начались разрушаться корпусные конструкции, смежные с погребом.

Через 4-5 с после первого взрыва, в погребе № 8 произошел аналогичный первому, но более сильный взрыв.

Взрывом были выброшены за борт, матросы Сулейманов и Туйкин которых в последствии подобрал катер. На ходовом мостике, где находились адмиралы и офицеры штаба флота, обратили внимание на выброс дыма в корме. Контр-адмирал Саакян вновь начал ругать механиков. В этот же момент сигнальщик доложил: «Пламя из кормовой трубы!» (сигнальщик ошибся, пламя поднималось выше труб из погреба № 8 прим.).

В 10 ч 02 мин 00 сек, произошел третий сильный взрыв в погребе № 8.

Старшина 2-й статьи Адам Ачмиз, выскочивший из кубрика на верхнюю палубу после первого взрыва, сразу после второго взрыва бросился к кормовой артустановке, видимо, на выручку к находившемуся в ней своему товарищу Александру Урупе. Он уже подбежал к башне и схватился за поручни двери, открывая ее, ударной волной он был отброшен на палубу и уже не поднялся.

В течении буквально одной минуты, в корме, в отсеках прилегающих непосредственно к погребу № 8, и на верхней палубе, погибло от взрывов, сгорело заживо девять матросов, и курсант из Калининградского ВВМИУ Александр Ионов, два матроса (Э. Даукштэ, М.Никитин) взрывом были выброшены за борт но, не умея плавать (возможно, в результате полученной контузии) они утонули.

После второго взрыва четверо курсантов ВВМУ им. Фрунзе бросились в воду, хорошо подготовленные в училище, они уверенно держались на воде. Гидравлический удар от третьего взрыва настиг их, когда они, считали, что уже спаслись.

Третий взрыв, сорвав крышку погреба № 8, разрушил продольные и поперечные переборки погреба и вызвал частичное разрушение других конструкций корпуса и цистерн с топливом в районе погреба. В результате этого раскаленные газы и пламя прорвались в соседние помещения. Возник пожар в смежных с 8-м погребом отсеках, в том числе в КМО, кубриках № 3, 4, 5, коридорах № 11, 10, 9. Как выяснилось позже, при водолазном обследовании, произошло нарушение наружной обшивки в районе 3-го кубрика по правому борту длиной около 5 м, высотой 3,5 м и со стрелой прогиба 0,6 м.

Из журнала боевых действий БПК «Отважный» за 30.08.1974 г.:

10.02. В районе кормовой трубы появился дым, огонь и взрыв. Объявлена боевая и аварийная тревоги.

Из воспоминаний бывшего старшего помощника командира БПК «Отважный» капитана 1-го ранга В. В. Балашова:

«В 10 ч 02 мин раздался сильный взрыв. Командир дал мне команду: «Выйди, старпом, посмотри». Я вышел на верхнюю палубу.

В корме до кормовой трубы бушевало пламя, и была большая задымленность. Металл от высокой температуры скручивался и плавился.

В районе кормовой пусковой установки зияла дыра. Возник дифферент на корму, она осела в воду по транец. Появился крен 12-13° на правый борт. Корабль, видимо, принял 1000-1200 тонн воды. Огонь подбирался к погребам № 6, 7 с противолодочным боезапасом. Ракетная установка свисала за борт. ПЭЖ вышел из строя… У меня на глазах в иллюминатор частично вылез из камбуза матрос Петрухин, он обгорел, кожа слезала, и обнажились кости. Видел, как плавился металл...».

Из камбуза по крику Прочаковского успел выбежать только один матрос Абрахамия. Третьим взрывом заклинило дверь в тамбур, бросило моряков на палубу, на них опрокинулись котлы с кипящей водой. Первым пришел в себя матрос Петрухин, выбрался в 10-й коридор, но дверь из него также заклинило. Задыхаясь от дыма и газов, он полез в узкий иллюминатор камбуза и застрял в нем, крича от боли. Остальные матросы, также ошпаренные и чуть живые, выбрались в коридоры № 9, 10 и там все погибли (у команды находящейся в камбузе была возможность эвакуации через лифт в столовую, но в стрессовой ситуации, не зная, что двери заклинило, все бросились к дверям и возле них задохнулись от дыма прим.).

В корме аварийного корабля разгорался пожар. Через разрушения в наружной обшивке стала поступать забортная вода в отсек погреба № 8, погреба № 9 и в КМО. Возник крен на правый борт и дифферент на корму. Началась фильтрация воды в кубрик № 6.

В ходовом посту командир корабля Винник, объявивший в 10 ч 02 мин боевую, а затем и аварийную тревоги, сразу дал команду остановить машины и начал организовывать борьбу за живучесть корабля, пытаясь выяснить обстановку и причину аварийной ситуации. Мичман Шупортяк, знавший первопричину взрыва и пожара в своем погребе № 8, исчез... (в момент первого взрыва корабль совершал поворот поэтому руль был переложен на 350 на левый борт, после объявления тревоги турбины были остановлены, руль так и остался переложенным. Командир корабля Винник, по тревоге перешел на ГКП который находился внутри корабля, контр-адмирал Саакян остался на ходовом мостике прим.).

Оставшаяся на своих местах команда, и аварийная партия немедленно начали борьбу за живучесть корабля.

Тем временем на ходовом мостике корабля растерянные командиры и офицеры штаба флота продолжали обсуждать причину пожара, которая, между прочим, так и не была выяснена, почему-то главной версий взрыва посчитали взрыв баллонов ВВД.

Принятая командованием корабля (к сожалению, как и в случае с линкором «Новороссийск» на мостике «Отважного» оказалось слишком много командиров) версия взрыва баллонов в КМО и распространение оттуда пожара на другие отсеки со взрывами в них ракет и боезапаса не позволила верно, оценить характер повреждений, в том числе повреждение топливных цистерн из-за прожога палубы огнем работающих маршевых и стартовых двигателей ракет в погребе № 8 и последующего их разрушения взрывом ракет. Всплывающее в отсеке топливо из топливных цистерн способствовало увеличению пожара.
Какими противопожарными средствами располагал в тот момент корабль?

При пожаре в погребе № 8 было предусмотрено включение орошения с ПКР и коридора № 11, но оно, как известно, не было включено; при пожаре в КМО - жидкостное объемное пожаротушение от системы ЖС с включением ее в коридоре № 11 системы водораспыления в КМО. При пожаре в погребе № 9 должно было быть включено орошение погреба № 9 из подбашенного отделения или кубрика № 5. Однако из-за сильного задымления, а затем пожара в коридоре № 11, прорыва газов и пламени из погреба № 8 в КМО через кормовую переборку, вызвавших пожар в самом КМО, а также в кубрике № 5, эти кормовые противопожарные средства не были введены в действие. Но, возможно, взрывом повредило и саму пожарную магистраль.

Можно было использовать лишь пожарные стволы и переносные противопожарные средства: воздушнопенные стволы и переносные огнетушители, но всего лишь для локализации пожара в помещениях, граничащих с зоной интенсивного пожара.

Откачивать воду, поступающую в КМО при тушении пожара забортной водой, должны были два водоотливных насоса, расположенных в КМО. Из-за пожара в самом КМО и коридорах № 9 и 10 их не ввели в действие.

Можно было воспользоваться водоотливными насосами в помещениях № 6, 8 и 10, но это также не было сделано из-за пожаров в 11-м коридоре и 5-м кубрике. Однако возможно, что эти насосы тоже были повреждены при взрыве.

Требовалось немедленно определить район и объем затопления отсеков. Это можно было сделать по показаниям сигнализаторов на доске непотопляемости ПЭЖа, но ввиду задымленности и отсутствия освещения личный состав покинул ПЭЖ.

ПЭЖ, являющийся командным пунктом БЧ-5, предназначенный для получения и оценки информации, для непосредственного руководства борьбой за живучесть корабля, вышел из строя, прежде всего из-за расположения в пожароопасной зоне. В связи с этим состояние кормовых отсеков не контролировалось все время вплоть до гибели корабля, а носовых до 164-го шпангоута - лишь визуально. На ГКП лишь ориентировочно оценили район затопления. Запасной ПЭЖ (носовой ПДУ), видимо, не использовался.

Средства борьбы с пожаром и водой применяли только со стороны носовой части корабля: носовая переборка КМО на 164-м шпангоуте стала рубежом обороны от огня и воды. Эта граница осталась вплоть до момента оставления корабля личным составом. Однако со стороны кормовой части локализовать пожар своими силами личный состав не смог. В корме пропала электроэнергия, из-за чего пожарная магистраль осталась без воды. Боеспособный личный состав в корме остался без руководства. Пройти из носовой части в корму корабля через зону пожара оказалось невозможно.

Из-за отсутствия информации и невозможности правильно оценить обстановку не были предприняты меры по восстановлению водонепроницаемости корпуса корабля (в книге Б. Каржавина «Гибель «Отважного» на стр. 106 написано следующее: «Из-за отсутствия информации и невозможности правильно оценить обстановку не были предприняты меры по восстановлению водонепроницаемости корпуса корабля, так как о пробоине на ГКП ничего не знали». Это маловероятно, после третьего взрыва корабль получил крен 12-13° на правый борт, здесь, наверное, даже любая домохозяйка догадалась бы, что скорей всего в корпус корабля проникла вода, т.е. корпус имеет трещину или пробоину прим.).

Тем временем пожар в погребе № 8 и в смежных отсеках усиливался, топливо из поврежденных цистерн всплывало на поверхность воды и поддерживало интенсивное горение, этому также способствовали алюминево-магнивые сплавы из которых были сделаны надстройки корабля.

Через 5 - 10 с после сильного третьего взрыва в районе погреба № 8 раздался ряд последовательных взрывов, похожих на канонаду (вероятно взрывались боеголовки ракет прим.).

В это время на корме

Взрывами и последующим сильным пожаром в погребе № 8 и смежных с ним отсеках кормовая часть корабля (от арт. башни до флагштока) была отрезана от сообщения с носовой частью корабля.

Оставшиеся в кормовой части после взрыва 13 моряков из-за огня и сильного задымления стали сосредоточиваться в районе вертолетной площадки на юте. Команд по громкоговорящей связи они не слышали и не знали обстановки на корабле. Они попытались пройти в носовую часть, но огонь не пропустил их, и все вновь вернулись на ют. Офицеров и мичманов среди них не было, старшины срочной службы руководство на себя не взяли, поэтому аварийная партия, которая смогла начать борьбу за живучесть не была организована.

Только командир отделения трюмных машинистов старшина 2-й статьи Анатолий Мыслинский, увидев разгорающийся пожар, бросился его тушить местными средствами пожаротушения. Последний раз он выглянул из люка, обнаженный и черный. Вдохнув свежего воздуха, он вновь исчез внутри корабля. Больше его не видели.

Старшина 2-й статьи Анатолий Мыслинский геройски погиб, до конца исполнив свой долг. Ему исполнился всего лишь 21 год.

Моряки на юте, увидев подходящий МРК, и боясь очередного взрыва, решили прыгать за борт. Первым прыгнул электрик БЧ-3 матрос Цыганок, остальные последовали за ним и были подобраны на МРК. Лишь не умеющий плавать машинист-газотурбинист матрос Кучинка не прыгнул и остался на юте, держась за флагшток (матрос И. Д. Кучинка, был снят с юта «Отважного» в 11 ч 47 мин, то есть через 1 ч 45 мин после взрыва).

Вызывает вопросы тот факт, что командование корабля не сделало попыток не то что организовать на корме борьбу за живучесть, но даже провести разведку ситуации, кроме этого ведь там могли быть раненые, нуждающиеся в посторонней помощи.

Как могла аварийная партия проникнуть в корму через зону пожара? На корабле имелось в наличии шлюпка и капитанский катер достаточно спустить на воду либо шлюпку, либо катер и подойти к корме, тем более, что корабль застопорил ход. Таким образом, можно было и людей снять и аварийную партию высадить, по крайней мере, в первые часы катастрофы.

Из иллюминатора камбуза все еще пытался выбраться, отчаянно крича, матрос Сергей Петрухин. Ему удалось вылезти на половину, но таз не пролезал в узкий иллюминатор и он висел над палубой лицом вверх, поддерживаемый другими матросами. Сначала он их просил: «Ребята спасите, я не хочу умирать», но начавшийся в камбузе пожар начал жечь ему ноги и, испытывая невыносимую боль он стал просить: «Принесите нож, зарежьте меня»…

Ему ничем не могли помочь - газорезки находились в кормовых отсеках, отрезанных от остальной части корабля огнем.

Сам почти обезумевший от своего бессилия и от вида ужасных мучений матроса, корабельный врач старший лейтенант Виктор Цвеловский периодически делал ему обезболивающие уколы морфия. Не помогало. На глазах экипажей «Отважного» и соседних кораблей страшной смертью погибал молодой моряк первого года службы (до сих пор остается не выясненным почему не удалось спасти моряка: если на «Отважном» газорезки остались на корме они вполне мог быть на других кораблях, с которых на «Отважный» было высажено две аварийные партии, кроме того к борту «Отважного» подходили барказы и спасательные суда которые вполне могли передать на корабль необходимое оборудование. В книге Б. Каржавина «Гибель «Отважного» есть такие строки: «в 11 ч 35 мин сигнальщику на ходовой пост (с ГКП прим.) передали команду: - Передайте на «Сознательный»: необходима газосварка - срезать висящую деталь для вытаскивания человека!».

На первый взгляд правильная команда, но только нужно отметить, что «Сознательный» к 11 ч 35 мин уже высадил свою аварийную партию и в 11.00 приступил к буксировке «Отважного». В 11.45 «Бедовый» высадил свою АСГ, но ему никаких указаний по поводу газорезки видимо не поступало. Больше упоминаний о газорезке ни у Каржавина, ни в журнале «Отважного» не встречаются, создается впечатление, что о застрявшем матросе все забыли прим.).

Неожиданно в одном из иллюминаторов камбуза вдруг показалось обожженное лицо Владимира Прочаковского. Бросились к нему, но он сказал: «Со мной все ясно, спасайте корабль»,- и, потеряв сознание, навечно скрылся в глубине камбуза. Ему было всего 22 года.

Мужественно, достойно погиб моряк, думая в последнюю минуту не о себе, а о корабле и своих товарищах.

(По свидетельству очевидцев Сергей Петрухин застрял в иллюминаторе правого борта. На многих фотографиях запечатлевших терпящий бедствие корабль правый борт хорошо виден, однако застрявший матрос на них не просматривается, только на приведенной ниже фотографии удалось заметить наличие людей в район камбузного иллюминатора).

На снимке хорошо видна вывернутая взрывом часть палубы с крышкой погреба № 8, также виден катер которым так и не воспользовались для высадки аварийной партии на корму

Из акта комиссии по расследованию причин гибели БПК «Отважный» от 14.09.74 г.

«...матрос Прочаковский В. С.- боцман, отличник боевой и политической подготовки, член ВЛКСМ, пытаясь выйти из горящего корабля через иллюминатор и получив тяжелые ожоги, на попытку своих товарищей оказать ему помощь сказал: «Ребята! Со мной все ясно. Спасайте корабль!» - и погиб в огне».

В каком - то из этих иллюминаторов надстройки застрял Сергей Петрухин, из такого иллюминатора произнес свои последние слова Владимир Прочаковский

Пожар на корабле продолжался. Полыхало в погребе № 8, кормовом машинном отделении, коридорах № 8, 9 и 10, кубриках № 3, 4, 5 и на ЗКП.

Личный состав кормовой аварийной партии, боевых частей 2, 3, 5 и РТС мог приступить к тушению пожара лишь в коридорах № 8, 9 и 10. Возглавили борьбу с пожаром и. о. командира БЧ-5 старший лейтенант Мартынов, вахтенный механик и командир трюмной группы лейтенант Гуль, командир кормовой аварийной партии мичман Петрикин (он же старшина трюмной команды) и старшина 1-й статьи Долинчук, у которого было уже обожжено лицо. Помогал им молодой лейтенант Безмельцев из БЧ-2.

Корабль медленно кренился на правый борт.

На помощь терпящему бедствие кораблю со всех сторон спешили боевые корабли и спасательные суда (всего возле «Отважного» собралось 27 судов) была поднята в воздух авиация (вертолеты Ка-25, Ми-4, самолет ЛИ-2).

Пожар на «Отважном» продолжал усиливаться, особенно в отсеках, смежных с районом взрыва, и в КМО.

Видимо, его продолжало подпитывать топливо из разрушенных топливных цистерн № 16 и 17, где находилось 62 т топлива; кроме того, в районе КМО находилось 126 т топлива в цистернах № 12, 13, 14 и 15. Но какие были разрушены цистерны? Это установлено не было.

От высокой температуры и задымления усложнились условия борьбы за живучесть корабля, назревала опасность взрыва боезапаса в погребах с № 6, 7, 9, 10, а также пожара в керосинохранилище.

В 10 ч 15 мин командир корабля доложил начальнику штаба флота:
- Необходимо затопить 6-й и 7-й погреба БЧ-3.

В 10 ч 16 мин с ГКП была отдана команда:
- Загерметизировать все люки и горловины!
(Но ведь это должно было быть сделано на корабле еще по боевой и аварийной тревогам!)

В 10 ч 18 мин последовала команда:
- Командиру БЧ-2 включить систему орошения кормового ракетного погреба (!)

(Иначе как странной эту команду не назовешь. В 10 ч 02 мин крышку ракетного погреба с частью палубы взрывом вскрыло как консервную банку, там и в прилегающих отсеках идет интенсивный пожар, а в 10 ч 18 мин, т.е. через 16 мин подается команда включить систему орошения, которой к тому моменту времени уже не существовало, да и погреба как такового не существовало).

Достаточно было «высунуть нос» с ГКП, чтобы убедиться, что «включить систему орошения» не возможно.

В Севастополе на территории кладбища Коммунаров можно встретить небольшой, скромный памятник. Он находится между братской могилой экипажа линкора «Новороссийск» и памятником лейтенанту П. П. Шмидту. Выбитая на мраморном памятнике надпись сообщает: «Морякам «Отважного», погибшим при исполнении воинского долга в августе 1974 года». Здесь же содержится список из 24 фамилий погибших матросов. Больше информации из этого памятника вы почерпнуть не сможете, в СССР о гибели данного корабля предпочитали особо не распространяться.

БПК «Отважный»
Большой противолодочный корабль «Отважный» был включен в состав флота 25 января 1966 года и за свою достаточно короткую жизнь успел совершить 7 боевых походов. С 5 по 30 июня 1967 года корабль выполнял боевую задачу по оказанию помощи египетским вооруженным силам и посетил Порт-Саид. В 1968-69 годах БПК «Отважный» прошел текущий ремонт на 61-м заводе в Николаеве, в ходе которого было модернизировано его ракетное вооружение. С 1969 году капитаном судна был назначен капитан 3-го ранга Иван Петрович Винник.

В 1970 году БПК был объявлен отличным кораблем Черноморского флота, принял участие в маневрах «Океан», выходил к берегам Кубы и в Атлантику. В 1972-1973 годах корабль прошел очередной восьмимесячный ремонт в доках Севастополя. В составе отряда кораблей контр-адмирала Л. Я. Васюкова БПК «Отважный» посетил с дружественными визитами порты Италии - Таранто и Мессину. Последний боевой поход корабля в Средиземном море прошел с 10 ноября 1973 года по 6 марта 1974 года. «Отважный» входил в состав 70-й бригады противолодочных кораблей.

БПК «Отважный» принадлежал к кораблям проекта 61 типа «Комсомолец Украины» (по кодификации НАТО - Kashin). Это был тип больших противолодочных кораблей, которые находились на вооружении советского флота с 1964 по 1991 год, а впоследствии находились на вооружении флота России. На 2012 год в составе Черноморского флота России сохранился лишь 1 корабль данного типа - СКР «Сметливый». Он остался единственным кораблем из 20 судов проекта, которые успели войти в состав флота СССР с 1962 по 1973 годы. Остальные 18 кораблей были списаны и разобраны на металл, еще один - БПК «Отважный» - затонул.

Стандартное водоизмещение кораблей данного типа составляло 3500-3700 тонн, максимальное водоизмещение - 4500-4750 тонн. У модернизированных судов - 3950/4900 тонн соответственно. Размеры корпуса: длина - 144 м. (модернизированные - 147 м.), ширина - 15,8 м., осадка - 4,8 м. (до 6 м.). 4 газовые турбины общей мощностью в 94 000 л.с. работали на 2 винта, обеспечивая кораблю максимальную скорость на уровне 36-38 узлов. Дальность хода на скорости в 20 узлов равнялась 4000 морских миль. На корабле мог разместиться противолодочный вертолет Ка-25. На БПК предусматривалось хранение 5 тонн авиационного керосина, а также боезапаса для вертолета (глубинных бомб, противолодочных торпед, гидроакустических буев). Из-за отсутствия на корабле ангара вертолет на нем мог размещаться лишь временно.

Новаторским можно было назвать комплекс вооружения нового корабля. Впервые в истории советского кораблестроения БПК получил 2 ЗРК М-1 «Волна». Каждый зенитно-ракетный комплекс представлял собой двухбалочную ПУ ЗИФ-101, магазин с 2-мя вращающимися барабанами на 8 ракет В-600 каждый и систему управления «Ятаган». Артиллерийское вооружение включало в свой состав 2-е спаренных 76-мм башенных артиллерийских установки АК-726 (скорострельность 90 выстр./мин., максимальная дальность стрельбы 13 км., досягаемость по высоте - 9 км., боекомплект каждой установки состоял из 2400 унитарных выстрелов). Помимо этого на корабле присутствовали 2-е системы управления огнем «Турель», корабль оснащался пятитрубным торпедным аппаратом ПТА-53-61 для торпед 53-57 или СЭТ-53 и имел по 2 реактивных бомбомета РБУ-1000 и РБУ-6000 (боекомплект 48 РГБ-10 и 192 РГБ-60 соответственно).

Все корабли данного проекта имели развитое радиолокационное вооружение и гидроакустику, а также прекрасные мореходные качества, маневренность. Отличались данные корабли и замечательным внешним видом и архитектурой.

Гибель БПК «Отважный»
С 4 по 7 августа 1974 года БПК «Отважный» принимал участие в очередных учениях флота, а с 27 августа кораблю предстояло стать флагманским кораблем управления во время проведения 2-го этапа учений. БПК «Отважный» должен был обеспечить стрельбы малых ракетных кораблей, а также принять участие в противолодочных учениях с проведением торпедной стрельбы. 29 августа 1974 года корабль под управлением капитана 2-го ранга И. П. Винника вышел в открытое море и успешно провел торпедные стрельбы. На рассвете 30 августа БПК встал на рейд в Стрелецкой бухте, для того чтобы принять на борт контр-адмирала В. Х. Саакяна начальника штаба КЧФ, а также группу старших офицеров флота. В этот день корабль должен был обеспечить зенитную стрельбу с малых ракетных кораблей на полигоне недалеко от мыса Херсонес. В 9:55 утра корабль прибыл на полигон, на нем была объявлена учебно-боевая тревога.

Спустя всего 3 минуты в 9:58 на мостике ощутили небольшое сотрясение судна, как будто в его кормовой части произошел небольшой взрыв. После этого машины были сразу же остановлены, на корабле объявили аварийную и боевую тревогу. Спустя 10 секунд после первого корабль потряс более сильный взрыв, за кормовой трубой появился сноп пламени и хорошо заметная шапка белого дыма. Спустя еще 20 секунд случился третий взрыв, который произошел в районе ракетного погреба №8. Над местом взрыва поднялся столб пламени и повалил густой черный дым. Взрыв был такой силы, что сорвал крышку погреба и вместе с ПУ зенитных ракет отбросил ее на кормовую дымовую трубу. После этого в этом районе БПК начался сильный пожар, а личный состав судна приступил к борьбе за непотопляемость и живучесть.

Как впоследствии удалось выяснить, произошло следующее: после объявления на корабле учебной боевой тревоги мичман, который находился за пультом поста контроля ракет кормового погреба № 8, в котором хранились 15 ракет В-601 в 2-х вертикальных барабанах в боевом состоянии, действуя согласно инструкциям, приказал дежурившим на посту матросам подключить внешнее электропитание. После этого он перевел тумблеры на пульте подачи напряжения в положение «вкл». Сразу же после щелчка последнего тумблера он через иллюминатор увидел достаточно сильный сноп пламени на левом барабане. Не запустив средства пожаротушения, мичман покинул свой боевой пост и кинулся по коридору в носовую часть судна, где его настиг сильный взрыв, взрывная волна которого отбросила его в сторону.

В ходе проведенного расследования удалось установить, что от момента появления огня в погребе №8 до момента сильного взрыва прошло ровно 18 секунд. Впоследствии было установлено, что пламя в погребе появилось из-за самопроизвольной активации маршевого двигателя одной из зенитных ракет. После этого последовал запуск ракетного двигателя ее же стартовой ступени, что привело к запуску стартовых двигателей еще нескольких ракет. Все это привело к резкому скачку давления в погребе (примерно 3 атмосферы), в результате чего на крышку погреба начала действовать сила примерно в 2500 тонн, что стало причиной ее срыва. В результате произошедшего взрыва в бортовой обшивке корабля в районе 8-го погреба образовались 2 пробоины, сквозь которые в отсеки начала поступать забортная вода.

В 10 часов на корабле была объявлена боевая тревога, а затем и аварийная, в это время в погребе №8, в коридорах 9 и 10 бушевал пожар. БПК получил крен в 12 градусов на правый борт. Между 10:10 и 10:20 на корабле была подана команда включения системы водяной защиты, началось орошение и затопление погребов №6, 7 и 10. Однако осуществить задуманное не удалось, так как вышли из строя трубопроводы. Взрывом с юта корабля в море выбросило 7 матросов, которые были подобраны подошедшими к месту происшествия кораблями.

В 10:23 личному составу «Отважного», который располагался в кормовых отсеках судна, было приказано эвакуироваться с корабля. В это время пожар на борту набирал обороты. При этом погреба боезапаса №6 и №7 постоянно поливались из шлангов водой. В 10:40 на помощь БПК подошел эсминец «Сознательный», а спустя еще 12 минут «Бедовый», с которого на «Отважный» была высажена специальная спасательная партия. В 10:54 эсминец «Сознательный» взял БПК «Отважный» на буксир, для того чтобы отвести корабль на мель в районе Херсонеса, в это время крен корабля уже достиг 13 градусов. Через 7 минут на «Отважном» начали процедуру перекачки топлива с правого на левый борт, но это не помогло избавиться от крена.

Вскоре корма БПК погрузилась в море по верхнюю палубу, а крен на правый борт достиг 16 градусов. С корабля быстро были эвакуированы секретные документы. В 11:24 в море были сброшены торпеды, крен корабля удалось уменьшить до 14 градусов. При этом погреба боеприпасов №6 и 7 были затоплены водой при помощи пожарных гидрантов. В 11:55 на место событий для оказания помощи прибыл БПК «Комсомолец Украины».

В 11.59 пожар на борту корабля удалось локализовать, из погребов стал валить белый дым. Однако через 7 минут произошел обрыв буксирных тросов с эсминца «Сознательного», новые тросы начали заводить с «Бедового». Все это время пожар в кормовом машинном отделении корабля продолжался. В 12.27 была подана команда о прекращении подачи воды в отсек, решено было использовать лишь пену. В кормовом машинном отсеке была активирована система химического пожаротушения. Буксировка терпящего бедствие корабля со скоростью 3 узла вновь началась в 12:49, в это время крен противолодочного корабля достиг 17 градусов.

В 12:55 на место прибыло спасательное судно «Бештау» в 13:20 - СС-15 и СС-26, спустя еще несколько минут пожарно-дезактивационное судно «Пламя». С этих судов на борт БПК «Отважный» в район горящих погребов подавалась пена. В 14:30 была начата попытка откачки воды из кормовых отсеков, но через 17 минут произошел взрыв авиационного боезапаса, расположенного в погребе №10. По всей видимости, одновременно с этим взорвалась и цистерна, в которой хранилось 5 тонн авиационного керосина. Все это серьезно осложнило ситуацию, крен корабля на правый борт быстро достиг 19 градусов, увеличившись до 25. В 15:07 он стабилизировался на отметке в 27 градусов. Еще через 3 минуты на корабле прекратилась подача питания на приборы и отключилось освещение. В 15:12 личный состав получил приказ на эвакуацию с терпящего бедствие судна, последним БПК покинул его капитан.

В 15.35 БПК «Отважный» начал погружаться в Черное море кормой без опрокидывания, с эсминца «Бедового» отдали буксир. Спустя всего 12 минут корабль полностью скрылся под водой. Глубина в месте его затопления составляла порядка 125 метров. Всего с момента обнаружения на корабле пожара до его затопления прошло 5 часов 47 минут. В результате внутренних взрывов и образовавшихся пробоин в корпусе корабль принял на борт почти 3600 тонн воды, затопленными оказались 6 непроницаемых отсеков. При этом после затопления 4-х отсеков, расположенных в корме, дифферент и крен удалось стабилизировать, и БПК имел положительную остойчивость. Но когда вода полностью затопила еще 2 отсека, запас плавучести судна был исчерпан. Однако, даже затонув, БПК «Отважный» продемонстрировал очень высокую живучесть. Согласно спецификации корабли данного проекта могли оставаться на плаву только после затопления 3-х смежных отсеков.

Из 287 человек, которые находились на борту БПК «Отважный», в том числе и проходящих практику курсантов, погибли 24 человека (19 матросов и 5 курсантов). Весь личный состав судна во время борьбы за живучесть и непотопляемость, а также при тушении пожара действовал умело и проявил мужество. Для спасения корабля были предприняты все меры, но повреждения, полученные в результате взрывов, сделали его спасение невозможным. Впоследствии с затонувшего корабля демонтировали ценное оборудование, а его корпус был подорван на грунте.

Источники информации:
-http://ser-sarajkin.narod2.ru
-http://flot.sevastopol.info/history/otvazhniy.htm
-http://d-t-p.net/index.php?option=com_content&view=article&id=4443:----qq&catid=33:2010-06-24-10-13-10&Itemid=40
-http://ru.wikipedia.org/wiki

БОЛЬШОЙ ПРОТИВОЛОДОЧНЫЙ КОРАБЛЬ «ОТВАЖНЫЙ» ( I -я часть)

Большой противолодочный корабль "Отважный"

Каждый корабль, как и человек, имеет своё имя, свою судьбу. Экипаж – душа корабля. С первого подъёма флага и до последнего спуска, экипаж и корабль это единый живой организм, выполняющий боевые задачи в дальних походах и на учебных стрельбах.

Но наступает момент, когда экипаж строится для последнего торжественного спуска флага. Торжественен и печален этот день. Последний раз обойдут моряки свои боевые посты, кубрики, каюты и навсегда покинут его, словно душа покидает тело дряхлого умирающего старика.

К сожалению, не всегда происходит именно так.

Роковые стечения обстоятельств и человеческий фактор порой играют злую роль в судьбе корабля и его экипажа.

Событие, о котором пойдёт речь в этой статье, произошло на Черноморском флоте 30 августа 1974 года, во время учений взорвался и затонул большой противолодочный корабль «Отважный».

Но прежде всего, начнём сначала.

НАЧАЛО ПУТИ.

10 августа 1963 года на стапелях Николаевского судостроительного завода «имени 61 коммунара» был заложен большой противолодочный корабль «Отважный» проекта 61.

17 октября 1964 года корабль был спущен на воду, а 25 января 1966 года был включён в состав Черноморского флота СССР. Порт приписки город Севастополь.

Строительство кораблей такого типа было вызвано появлением в мире подводных лодок с ядерными силовыми установками, увеличивающих их автономность, дальность плавания и скорость, кроме того на них базировались ядерные ракеты, которые превратили подводные лодки в мощное стратегическое оружие.

С появлением реактивной сверхзвуковой авиации корабли нуждались и в новых зенитно-ракетных комплексах для защиты корабля от атак противника с воздуха.

Для обнаружения подводных и надводных целей корабль был оборудован гидроакустической станцией кругового обзора «Титан» и станцией управления стрельбой «Вычегда». Дальность обнаружения подводных лодок составляло до 8 км. в режиме эхо-пеленгования и 18 км в режиме шумопеленгования. На корме корабле была оборудована вертолётная площадка, на которой мог разместиться противолодочный вертолёт Ка-25. На корабле имелись также пятитрубный торпедный аппарат ПТА-53-61 с системой управления стрельбой «Зуммер», два реактивных бомбомёта РБУ-6000 и РБУ-1000 с системой управления «Буря».

Для эффективной защиты корабля от атак с воздуха судно было оснащено двумя зенитными ракетными комплексами М-1 «Волна», размещавшиеся в кормовой и носовой части корабля. Каждый комплекс состоял из двух двухбалочных пусковых установок ЗИФ-101, системы управления «Ятаган» и магазина с двумя вращающимися барабанами на 8 ракет В-600. Двумя башенными артиллерийскими спаренными 76 мм. установками АК-726 в носовой и кормовой частях корабля. Скорострельность каждой артустановки составляла 90 выстрелов в минуту, дальность стрельбы 13 км, досягаемость по высоте 9 км, боекомплект 2400 унитарных выстрелов. Для каждой артустановки была своя система управления огнём «Турель».

Максимальная скорость 35 узлов.

Максимальная дальность плавания 3500 миль.

Автономность плавания 10 суток (по запасам провизии)

Экипаж составлял 266 человек, в том числе 22 офицера.

Размещение вооружение БПК проекта 61

5 июня 1967 года между Израилем с одной стороны и Египтом, Сирией, Иорданией, Ираком и Алжиром с другой возник вооружённый конфликт, так называемая Шестидневная война. Для осуществления своего военного присутствия в этом регионе и в случае необходимости вмешаться в военный конфликт на стороне стран арабского мира, правительство СССР направил в район конфликта оперативную эскадру ВМФ из состава Черноморского флота и кораблей и подводных лодок Северного флота, базировавшихся в Порт-Саиде. В составе эскадры находился БПК «Отважный». Оказывая помощь египетским вооружённым силам, посещает Порт-Саид.

В 1968-69 гг. проходит текущий ремонт в городе Николаеве. В ходе ремонта было модернизировано ракетное вооружение.

Владимир Скосырский. На фото слева

16 марта 1969 года экипаж корабля понёс первые потери. В Николаеве в ненастную погоду при заводке дополнительного швартовочного конца на бочку упал в воду и начал тонуть матрос Сайт Шаипов. Увидев, что его подчинённому угрожает смертельная опасность, старший лейтенант Владимир Иванович Скосырский прыгнул за борт и поплыл на помощь утопающему. В холодной воде проплывали расколовшиеся льдины. С трудом офицер добрался до утопающего матроса, собрав последние силы, он вытолкнул его на льдину, но спастись самому уже не хватило сил. Проплывающая мимо льдина накрыла его. За мужество и отвагу старший лейтенант В. И. Скосырский был посмертно награждён орденом Красной Звезды.

В 1969 году «Отважный» был объявлен отличным кораблём Черноморского флота.

В сентябре 1969 года на должность командира корабля назначен капитан третьего ранга Иван Петрович Винник

С 14 апреля по 5 мая 1970 года в СССР проводились крупномасштабные манёвры «Океан», охватившие акватории Атлантического и Тихого океанов. Корабль в составе кораблей Черноморского флота принимает участие в учениях и выполняет ракетные стрельбы в Атлантическом океане. За отличное выполнение задач командиру корабля вручён памятный подарок от командующего Северного флота адмирала Лобова макет подводной лодки во льдах.

В ноябре 1970 года в республике Гвинеи эмигранты, находящиеся в оппозиции к действующему президенту Ахмеду Секу Туре, при поддержки Португалии приняли участие в вооружённом вторжении в республику с целью свержения правительства и разгрома баз партизан, боровшихся за независимость Португальской Гвинеи (ныне Гвинеи-Бисау). Для поддержания стабильности и порядка и организации обороны столицы Гвинеи Конакри в этот регион был направлен БПК «Отважный».

Подвиг старшины 1-й статьи Ю. С. Чуйкина

В марте 1973 года, спустя 4 года после гибели старшего лейтенанта В. И. Скосырского, в отпуске, спасая народное добро от пожара, погиб старшина 1-й статьи Ю. С. Чуйкин. За мужество и отвагу проявленное в борьбе с пожаром старшина 1-й статьи Чуйкин был посмертно награждён орденом Красной Звезды.

6 октября 1973 года между Израилем и коалицией арабских стран возник очередной военный конфликт из-за стремления Египта и Сирии вернуть утраченные территории. Уже 7 октября СССР начал поставлять оружие и снаряжение Сирии и Египту морем. Для обеспечения безопасности советских судов, был сформирован отряд советских военных кораблей и подводных лодок, в состав которых вошёл БПК «Отважный». Кроме сопровождения корабли занимались радиоэлектронной разведкой.

С 1970 по 1974 гг. экипаж корабля выполняет курсовые задачи и боевые стрельбы только на хорошие и отличные оценки. За отличные ракетные стрельбы в 1970 году экипаж награждён переходящим призом ГК ВМФ, а в 1971 году оставляет этот приз за собой.

За свою короткую жизнь корабль побывал также на Кубе, в Александрии (Египет), Сплите (Югославия), Таранто и Мессине (Италия), участвовал в учениях Юг-71.

ПОСЛЕДНИЙ ПОХОД

29 августа 1974 года большой противолодочный корабль «Отважный» вышел последний раз в море. О том трагическом событии спустя двадцать лет написал в своём очерке «Записки командира» командир корабля Иван Петрович Винник. Очерк написан от второго лица.

Командир корабля И. П. Винник

Записки командира

«…28 августа по приказанию НШ ЧФ контр-адмирала В. А. Саакяна капитан 2 ранга И. П. Винник был вызван из Донузлава в Севастополь для выхода на БПК «Отважный» в море с целью обеспечения ракетных стрельб МРК 1 41-й бригады. Командир 70-й бригады капитан 1 ранга Л. А. Макаров, видимо, доложил НШ ЧФ, что ранее организацию ракетных стрельб отрабатывали с командиром Винником, а он назначен с артиллерийского крейсера, поэтому на выход не пошёл.

Перед выходом в море для поддержания полной боевой готовности было принято 5 тонн топлива для вертолётов. В погребе находились авиационные бомбы для вертолётов.

29 августа в 13.00 корабль вышел в море по плану БП 2 . Выполнили торпедную стрельбу по надводной цели, ночью участвовали в отработке задачи «ПЛЗ-4» 3 и в 07.30 подошли к бонам 4 , где приняли на борт НШ ЧФ контр-адмирала Саакяна, начальника ПВО ВМФ контр-адмирала Путинцева, зам. начальника 4-го отдела 5 капитана 1 ранга Шибкова и командира 41-й бригады капитана 1 ранга Комара со своим штабом и как корабль управления начали движение в район БП для участия в спецучении по выполнению ракетных стрельб кораблями 41-й ОБРК.

В связи с тем, что состояние моря было 3 балла, ракетным кораблям (МРК) было затруднено выполнение ракетных стрельб. Обсудив обстановку и состояние погоды и прогнозы, НШ ЧФ принял решение – выполнять стрельбы.

В 09.25 БПК вошёл в Полигон боевой подготовки.

Ракетные катера вышли на боевые позиции и начали подготовку к выполнению ракетных стрельб. Были включены стрельбовые РЛС 6 и станции наблюдения, ракетные комплексы начали предварительную подготовку к РС. За 10 минут до подъёма авиации с аэродрома Бельбек в 09.55 на корабле была сыграна учебная боевая тревога для приготовления к проведению матчасти РТУ 7 по воздушным целям.

В 9.59 командир получил доклад от СПК 8 о готовности корабля к проведению учения. Ракетные комплексы корабля к стрельбам не готовились, и даже не мыслилась подача ракет на пусковые установки, однако по тревоге питание на распределительные щиты ракетных комплексов и на погреба подавалось (как и положено по боевой или учебной тревоге).

В 10.02 командир поднялся с ГКП 9 на ходовой мостик и увидел белый дым и форс огня в районе кормовых труб, неожиданно прогремел взрыв. Командир объявил боевую тревогу и передал по трансляции о пожаре в районе кормовой машины, дал команду: «Носовой и кормовой аварийным партиям тушить пожар».

Через 15 – 20 секунд произошёл второй взрыв. С разрешения НШ ЧФ командир спустился на ГКП для выяснения обстановки и управления борьбой за живучестью корабля. На ходовом мостике оставил вахтенного офицера – командира БЧ-3 10 старшего лейтенанта С. А. Качинского для наблюдения за внешней обстановкой. Через 20 – 30 сек. произошли третий и четвёртый взрывы.

Было предположение: или пусковые баллоны в кормовом машинном отделении взрываются, или ракеты в погребе.

Старший помощник капитан-лейтенант В. В. Балашов сыграл аварийную тревогу. Командир скомандовал: «Командирам БП (боевых постов) и КП (командный пункт) доложить о наличии дыма, огня и воды в своих помещениях». Получил доклад, что нет связи с кормовой машиной, кормовым ракетным погребом, аварийной партией и кормовой башней.

Командир послал СПК лично проверить состояние корабля в кормовой части, пройдя по верхней палубе. После осмотра СПК доложил, что разорван кормовой ракетный погреб, а пусковая установка заброшена в район кормовых труб. Сильный пожар в погребе, продвигается в кормовую машину и в корму – в район артустановки.

Командир произвёл доклад НШ ЧФ на ходовой мостик и по установленной форме – на КП флота, дивизии и по сети ПВО лично передал на аэродром о взрывах и большом пожаре и попросил доставить на вертолётах пенообразователя или в баллонах углекислоту, чтобы вылить (сбросить) в кормовой погреб.

Командир просил командиров МРК подойти к кормовой части корабля для снятия личного состава, находящегося на юте, и оказания помощи в тушении пожара, распространяющегося в кормовую часть. Один МРК подошёл с кормы БПК, снял несколько человек с борта и поднял личный состав, который ударной волной сбросило за борт, но потушить пожар и находиться у борта БПК никто не решился, т. к. и на МРК находились боезапас, и ракеты, и топливо, а вероятность очередных взрывов была большая.

Экипаж борется за живучесть корабля

С подходом аварийно-спасательного судна ПЖК-123, на котором находился капитан 2 ранга А. В. Жбанов, к левому борту личный состав БПК совместно с ПЖК энергично повёл наступление на огонь благодаря подаваемой пене по пожарным шлангам во внутрь помещений и на верхней палубе. Огонь стал отступать и явно уменьшался. Вода подавалась пожарными стволами с ПЖК и корабельными средствами борьбы с пожарами. На БПК до последних минут подавалось электропитание, и работали средства водоотлива и пожарные насосы, что способствовало успешной борьбе личного состава за живучесть корабля. Однако на ПЖК и на корабле были очень малые запасы пенообразователя, и очень быстро всё было израсходовано. Пожар вновь стал усиливаться, а кроме воды, из пожарной системы большего ничего не было.

Командир БПК просил капитана 2 ранга Жбанова на ПЖК, чтобы ещё дали пены, но получил ответ: «Больше нет ничего», командир попросил, чтобы безрасчётно не лили воду во внутреннее помещения, чтобы не образовалось свободных поверхностей и не накапливалась вода в помещениях выше ватерлинии, ибо корабль может опрокинуться. На корабле было затоплено более трёх отсеков.

Расчёты показывали, что корабль находится в критическом состоянии.

К борту подошёл ЭМ 11 «Сознательный», на который перегрузили секретные документы, технику и документы СПС 12 и строевой части, пересадили часть личного состава, офицеров штабов. На борту ЭМ находился командир бригады капитан 1 ранга Л. А. Макаров.

Анализируя деятельность офицерского состава, мичманов по докладам членов госкомиссии и комиссии МО, можно сказать, что экипаж в этой сложной и критической обстановке показал высокие морально-политические и психологические качества, высокие навыки в борьбе за живучесть корабля, что фактически позволило в течении 5 часов 40 минут бороться с пожарами и водой и при затоплении более трёх отсеков, и при наличии сильных пожаров, когда металл плавился и стекал как воск со свечки!

Действия командного и личного состава по БЗЖ 13 ярче всего характеризует тот факт, что типовые варианты из документации по непотопляемости корабля однозначно трактуют, что корабль при затоплении трёх отсеков тонет. На самом же деле «Отважный» оставался на плаву – была хорошая герметизация помещений и надёжные линии обороны по борьбе с водой.

Во время усиливающегося пожара и постоянного продвижения его в носовую часть от кормовых труб к торпедной площадке, когда огонь угрожал боевым торпедам и в любую минуту мог произойти взрыв, капитан-лейтенант Камалов, мичман Медведев, старшина 2 статьи Селимсултанов, Сливкин, матрос Кабанов охлаждали торпеды водой и по приказанию командира (после доклада НШ ЧФ об угрозе взрыва) вручную сбросили две торпеды, лежащие на площадке, за борт (освобождали место для практической торпеды 14 для стрельбы по подводной цели), а три – выстрелами с торпедного аппарата (после личной проверки обстановки командиром корабля).

Когда начала нагреваться переборка в столовой личного состава со стороны кормовой машины и возникла угроза взрыва 6-го и 7-го погребов с глубинными бомбами, по приказанию командира (после доклада НШ ЧФ и личной проверки обстановки) мичман Медведев и старшина 2 статьи Козленеев и другие при помощи пожарных шлангов в задымленном помещении столовой личного состава затопили погреба, тем самым предотвратили взрыв около 5 тонн взрывчатого вещества и улучшили остойчивость корабля, не допустив затопления огромного помещения столовой личного состава.

Старшина 2 статьи Гарибян и матрос Никитенко в районе сильного пожара у кормовой трубы сбросили за борт баллоны с ацетиленом и кислородом, на которых уже начинала гореть краска.

Оказавшись на камбузе и не имея возможности выйти из помещения ввиду заклиненных дверей и люка матрос Прочаковский через иллюминатор крикнул: «Товарищи со мной всё ясно! Спасайте корабль!». Пытаясь выбраться из аварийного помещения, застрял в иллюминаторе матрос Петрухин. Командир приказал вырезать иллюминатор, но ни газосваркой, ни электросваркой этого не удалось сделать. Травмированному и с большими ожогами матросу сделали обезболивающие уколы, но продвигающийся огонь не позволил спасти его и других матросов, заблокированных на камбузе... » . (Продолжение следует)

1 МРК – малый ракетный корабль.

2 БП – боевая подготовка.

3 ПЛЗ – противолодочная задача

4 Бон – заграждение, защищающее вход в гавань или фарватер от неприятельских судов.

5 4-й отдел – контрразведка ВМФ

6 РЛС – радиолокационная станция

7 РТУ – радиотехнические учения

8 СПК – старший помощник командира.

9 ГКП – главный командный пункт.

10 БЧ-3 – на корабле минно-торпедная часть.

11 ЭМ – эскадренный миноносец.

12 СПС – спецсвязь

13 БЗЖ – борьба за живучесть

14 Практическая торпеда – учебная торпеда, отличающаяся от полноценной отсутствием боевой части.

В связи с быстрым развитием ракетных комплексов ПВО и ПЛО к началу 1960-х гг. назрела необходимость в ракетных кораблях специальной постройки.
Проектирование корабля началось в 1956 г. Согласно оперативно-тактическому заданию, в функции корабля входила противовоздушная оборона соединений кораблей от атак самолетов и крылатых ракет, а также противолодочная оборона.
После утверждения в начале 1957 г. основных тактико-технических элементов, ЦКБ-53 во главе с Б. И. Купенским приступило к разработке эскизного проекта. Технический проект (проект 61) был завершен и утвержден в 1958 г., после чего на заводе им. 61 коммунара в Николаеве 15 сентября 1959 г. был заложен головной корабль - «Комсомолец Украины». 31 декабря 1960 г. он был спущен на воду, а 15 октября 1962 г. был передан флоту для государственных испытаний.
Корпус
Корпус корабля сварной из стали СХЛ-4 (10ХСНД), гладкопалубный, с характерным подъемом верхней палубы к носовой части и наклонным форштевнем. Для обеспечения высокой скорости хода он имел очень острые обводы (отношение длины к ширине составило 9,5). Главные водонепроницаемые переборки разделяли корпус на 15 отсеков. Двойное дно занимало около 80 % длины корабля.
Корабль имел развитую по длине 90-метровую надстройку с двумя мачтами, двумя основаниями под антенные посты системы управления «Ятаган» и двумя двойными дымовыми трубами. Исключительно большой размер труб снижал температуру отработанных газов, уменьшая тепловую заметность корабля, а также позволял производить замену двигательной установки через расположенные в них люки. Для снижения водоизмещения и улучшения остойчивости, надстройка, мачты и трубы были изготовлены из алюминиево-магниевых сплавов (впервые на корабле были применены в большом объеме алюминиево-магниевые сплавы марки АМГ-5В, в том числе для безнапорных переборок, выгородок в надстройках и воздуховодах. Температура плавления первых партий сплавов составляла 300-400 °С, температура горения - 1200 °С. Как оказалось, при тушении пожара морской водой выделяющийся водород вступал во взаимодействие с магнием и усиливал пожар). Из стали изготавливались только районы расположения мачт, пусковых установок, антенных постов, а также ходовой пост.
Двигательная установка
С самого начала рассматривались два варианта главной энергетической установки - традиционная паротурбинная (ПТУ) и газотурбинная (ГТУ). Последняя благодаря своей лёгкости и компактности (удельная масса 5.2 кг/л.с. против 9 кг/л.с.) уменьшала водоизмещение корабля с 3600 до 3200 т и повышала экономичность. Кроме того, запуск из холодного состояния занимал у ГТУ 5-10 минут по сравнению с несколькими часами, необходимыми для ПТУ. По этим причинам был принят вариант с газотурбинными двигателями.
За мелодичный свист газовых турбин корабли серии на флоте окрестили «пою­щими фрегатами».
Носовое и кормовое машинные отделения занимали по одному отсеку. В каждом размещался всережимный главный газотурбозубчатый агрегат (ГГТЗА) М-3 мощностью 36 000 л.с. производства «Южного турбинного завода» в г. Николаеве, два газотурбогенератора ГТУ-6 на 600 кВт каждый и дизель-генератор ДГ-200/П на 200 кВт.
Каждый ГТЗА состоял из двух нереверсивных газотурбинных двигателя (ГТД) мощностью по 18 000 л.с. с реверсивным спаривающим редуктором. Каждый ГТД имел собственную газоотводную трубу. Каждый из двух валов имел четырехлопастный винт фиксированного шага.
Отсеки между отделениями занимали вспомогательные механизмы (успокоитель качки, вспомогательные котлы). Топливо хранилось в цистернах междудонного пространства емкостью 940 т, там же хранилось 70 т пресной воды для экипажа и 13 т воды для вспомогательных котлов.
Вооружение
Новаторским было вооружение нового корабля. Впервые в советском кораблестроении он был оснащен двумя зенитными ракетными комплексами (М-1 «Волна»). Каждый комплекс представлял собой двухбалочную пусковую установку ЗИФ-101, систему управления «Ятаган» и магазин с двумя вращающимися барабанами на 8 ракет В-600 каждый.
Артиллерийское вооружение состояло из двух спаренных 76-мм башенных установок АК-726 (скорострельность 90 выстр./мин, дальность 13 км, досягаемость по высоте 9 км, боекомплект 2400 унитарных выстрелов) и двух систем управления огнем «Турель».
Корабль имел пятитрубный торпедный аппарат ПТА-53-61 для торпед СЭТ-53 или 53-57 с системой управления торпедной стрельбой «Зуммер», по два реактивных бомбомета РБУ-6000 и РБУ-1000 (боекомплект 192 РГБ-60 и 48 РГБ-10 соответственно) с системой управления «Буря».

На корабле предусматривалось хранилище на 6 т авиатоплива и боезапас для противолодочного вертолета Ка-25 (противолодочные торпеды, глубинные бомбы, гидроакустические буи), однако из-за отсутствия ангара, возможно, было только временное базирование.
Сохранились традиционные для советских эсминцев минные рельсы со скатами в кормовой части. Предусматривались две пусковые установки Ф-82-Т для стрельбы пассивными радиолокационными отражателями. Защиту от торпед обеспечивал буксируемый охранитель БОКА-ДУ и размагничивающее устройство.
Гидроакустические средства включали станцию кругового обзора «Титан» и станцию управления стрельбой «Вычегда», расположенные в подкильном обтекателе. Дальность обнаружения подводной лодки составляла 3.5 км.
Непотопляемость корабля обеспечивалась для наиболее неблагоприятного случая затопления любых трех смежных отсеков при нагрузке корабля в пределах от стандартного до полного водоизмещения. При затоплении трех смежных отсеков расчет предусматривал установившийся статический крен корабля около 13°, высоту надводного борта не менее 0,6 м при предельной скорости ветра 24 м/с, выдерживаемого кораблем до опрокидывания.
При нормальном водоизмещении на глубокой воде (не менее 75 м), при состоянии моря до 3 баллов включительно корабль, двигаясь полным ходом, с поднятым обтекателем, мог развить скорость 34 узла. Предусматривалось увеличить скорость и дальность плавания при помощи подвода воздуха в каналы гребных винтов.
Экипаж корабля по штату 1962 года состоял из 266 человек: 22 офицеров, 18 мичманов и главстаршин и 226 старшин и матросов. По штату с 1974 года на корабле предусматривалось 25 офицеров.
Для Советского ВМФ было построено 20 кораблей пр.61.

Головной корабль серии БПК «Комсомолец Украины»
БПК «Отважный», которому и посвящен этот рассказ был седьмым в этой серии (корабли пр.61 строились на двух верфях в Николаеве и Ленинграде).
Большой противолодочный корабль «Отважный» был зачислен в списки кораблей ВМФ СССР 3 июля 1963 года и 10 августа 1963 года заложен на заводе имени 61 коммунара в Николаеве . Спущен на воду 17 октября 1964 года , вступил в строй 31 декабря 1964 года и 25 января 1965 года был включен в состав Черноморского Флота .

БПК «Отважный»
длина – 144 м. ширина (наибольшая) – 15.8 м. высота борта: у форштевня – 13,2 м, на миделе – 8.1 м, на транце – 8.5 м., осадка (при полном водоизмещении) – 4.6 м., водоизмещение (полное) – 4510 т.
В конце августа 1974 г на Черноморском флоте проводилось флотское учение, возглавляемое начальником штаба флота. Первый этап был проведен 27 августа. Предварительно 26 августа в конференц-зале штаба ЧФ был проведен инструктаж командиров кораблей. Командира «Отважного» инструктировали командир 70-й бригады
капитан 1-го ранга Макаров и командир 41-й отдельной бригады ракетных катеров (ОБРК) капитан 1-го ранга Комар.
Именно в это время начальник штаба ЧФ контр - адмирал Саакян выбрал БПК «Отважный» своим флагманским кораблем и кораблем управления на втором этапе учений флота, 30 августа, при ракетных стрельбах малыми ракетными кораблями (МРК) 41-й ОБ РК и для определения эффективности ЗРК «Оса» при отражении воздушного противника. 29 августа 70-я бригада БПК при участии «Отважного» должна была выполнить противолодочную задачу и фактическую торпедную стрельбу.
29 августа БПК «Отважный» под командованием капитана 2-го ранга Винника вышел в море для выполнения планового боевого упражнения с фактической торпедной стрельбой. Подготовка корабля к бою и походу производились в полном объеме по двухчасовому графику. Готовность корабля к выходу в море проверил штаб 70-й бригады противолодочных кораблей.
Последнее свое боевое упражнение – торпедную стрельбу - на «Отважном» выполнили успешно.
Вечером 29 августа и в ночь на 30 августа БПК «Отважный» вместе с БПК «Бедовый» и БПК «Комсомолец Украины» принял участие в противолодочном учении 70-й бригады под командованием командира бригады капитана 1-го ранга Макарова.
Последний поход
30 августа 1974 года, около 5.30 утра, «Отважный» после окончания ночных учений поисково-ударной группы, в составе нескольких кораблей и подводной лодки, стал на Стрелецком рейде Севастополя.
В 7 ч 45 мин на корабль прибыл начальник штаба Черноморского флота контр-адмирал В.Х. Саакян с группой офицеров штаба флота. После чего «Отважный», в 7 ч 52 мин снова вышел в море, в свой последний поход.
В этот день корабль должен был обеспечить зенитную стрельбу с малых ракетных кораблей на полигоне недалеко от мыса Херсонес.
Из экипажа корабля в море выходили 258 офицеров, мичманов, старшин и матросов, 16 курсантов (6 из ВВМУ им. Фрунзе и 10 из Калининградского ВВМУ) и 13 прикомандированных. Всего на корабле было, вместе с двумя адмиралами и офицерами штабов, 287 человек. Старшим в море и на учении по должности и званию был начальник штаба флота.
В 9:55 утра корабль прибыл на полигон, на нем была объявлена учебно-боевая тревога.
Личный состав занимал по тревоге свои места, некоторые последний раз в жизни.
В пост контроля ракет в погребе ЗУР № 8 прибыл старшина стартовой команды мичман Шупортяк. Туда же прибежали старшие матросы Карякин и Даукште, матрос Винцловас.
Не ушли по сигналу учебной боевой тревоги из кубрика № 4, что был рядом с погребом ЗУР № 8, курсанты Филиппов, Колышев, Борисов, Старицын, Белоушко, Аникеев и Ионов, предположительно они уточняли с новоприбывшими товарищами, на какие посты они должны пойти по боевой тревоге, хотя все не расписанные по боевой тревоге обязаны являться в ГКП корабля.
Всего в кормовой части корабля от 164-го шпангоута, в будущей аварийной зоне, находились 78 человек, в том числе 3 мичмана, 13 старшин, 55 матросов и 7 курсантов. По отданному на корабле приказанию на камбузе оставались коки и наряд работающих на
камбузе. На этот раз это были кок-инструктор старшина 1-й статьи Петр Мургу, старший кок матрос Иджян Акоп и старший хлебопек матрос Сергей Петрухин, а также наряд от БЧ-3: старший минер Петр Бедаков, старший электрик-торпедист Петр Гончарук и торпедист Ярослав Ворожбит.
Оставшийся за главного боцмана корабля матрос Владимир Прочаковский и матрос Абрахамия из службы снабжения, доставлявшие утром на катере адмиралов и офицеров на корабль и пропустившие завтрак, перекусывали на камбузе.
Мичман Шупортяк, который находился за пультом поста контроля ракет кормового погреба № 8, в котором хранились 16 ракет В-601 в 2-х вертикальных барабанах в боевом состоянии, действуя согласно инструкциям, приказал дежурившим на посту матросам подключить внешнее электропитание. После этого он перевел тумблеры на пульте подачи напряжения в положение «вкл». Сразу же после щелчка последнего тумблера, в 10 ч 01 мин 15 сек (это время, и время последующих взрывов было установлено комиссией при расследовании обстоятельств взрыва прим. ) он через иллюминатор увидел достаточно сильный сноп пламени на левом барабане. Затем последовала еще одна сильная вспышка, озарившая весь погреб (запустившийся маршевый двигатель ракеты В-601 воспламенил стартовый двигатель, повышение температуры и давления инициировало срабатывание твердотопливных двигателей других ракет). Появившийся дым начал обволакивать стекло поста. Как потом заявил мичман Шупортяк он вроде пытался доложить командиру батареи старшему лейтенанту Костину, но тот доклада Шупортяка не получил - связь якобы не работала.
Сквозь обволакивающий ПКР и быстро заполняющий погреб дым сверкали вспышки огня, нарастал шум и скрежет. Было ясно, что в погребе огонь, грозящий взрывом ракет и пожаром. Испугался Шупортяк, не произвел, как следовало по инструкции, ручного включения из ПКР системы орошения ракет и, закричав: «Покинуть ПКС!» - бросился бежать (во время эксперимента, когда весь экипаж «Отважного», но уже на борту БПК «Решительный» проигрывал все действия трагического утра 30 августа, Шупортяк не смог показать, где выход штока клинкетов затопления его боевого поста... прим).
Выскочив в кубрик № 4, он пробежал мимо курсантов и дневального по кубрику и, ничего им не сказав, выбежал в коридор № 11, где находилась кормовая аварийная партия мичмана Петрикина. Только здесь он крикнул: «Сейчас будет взрыв!» - и побежал дальше по коридорам № 8 и 9 и далее в нос корабля.
Командир аварийной партии стоял в растерянности.
Никого не поставив в известность о причинах взрыва Шупортяк где-то спрятался на корабле и появился только спустя два часа.
Ничего не знали о начавшемся в погребе № 8 пожаре командир корабля в ходовом посту, адмиралы на мостике, офицеры на ГКП и в ПЭЖе - о разгоравшемся пожаре, который приведет корабль к катастрофе.
В кубрике № 4 БЧ-3 курсанты, находившиеся на корабле без руководителя практики, продолжали обсуждать и распределять свои места на боевых постах во время ракетных стрельб.
В смежных отсеках услышали шум, и срежет в погребе № 8, на переборках начала пузыриться краска. Поняв, что возникла опасная ситуация матросы начали покидать отсеки, однако это удалось не всем.
Из люков выхлопных крышек на палубе появились столбы дыма. На ходовом мостике контр-адмирал Саакян, заметив дым в районе кормовой трубы, сказал:
- Опять механики небо коптят...
Видимо, забыл Саакян, что газотурбинные установки не дают дыма, который он наблюдал раньше на своем эсминце.
В погребе № 8, где бушевало пламя и повысилось давление, должны были сработать от датчиков выхлопные крышки. Сработали ли? Неизвестно. Предполагается, что крышки открылись. Затем от повышения температуры должна была автоматически включиться ингибиторная система, чтобы заполнить погреб инертным газом и предотвратить поступление в него воздуха. Можно лишь предполагать, сработала или нет система; если она и дала сигнал в пост «Дозор», то его некому было принять (по учебно-боевой тревоге дежурство в посту «Дозор» не предусматривалось прим. ).
Пожар в погребе разрастался. Автоматическое включение орошения погреба было выведено из работы (из-за несовершенства устройства автоматической системы тушения она периодически самопроизвольно срабатывала, затапливая погреба боезапаса, в следствии чего система была переведена с автоматического режима на сигнальный, с ручным управлением прим. ), вручную из поста контроля ракет (ПКР) мичман Шупортяк его не включил. Однако орошение еще можно было включить из коридора № 11, необходимо было включить жидкостную станцию для подачи огнегасящей смеси в отделение приводов из тамбура № 15, где находилась эта станция. Но ничего не было сделано...
В результате срабатывания двигателей ракет температура и давление в погребе начали быстро расти, пожар увеличивался, газы, и пламя интенсивно вырывались через выхлопные крышки. В погребе плавились и частично разрушались корпусные конструкции.
В огненной ловушке в агрегатной оказались старшины 1-й статьи Валерий Вершинин и Альгирдас Макштутис и, видимо, сразу погибли. Обоим было всего лишь по 21-му году.
Не выбрался с линии вала находившийся там на вахте старшина 2-й статьи Иван Володин и, видимо, сразу погиб. Было ему всего лишь 19 лет.
В 10 ч 01 мин 30 сек в погребе № 8 последовал первый мощный взрыв, пламя вырвалось наружу.
В подбашенном отделении кормовой артустановки, видимо, заклинило выход. Там остался командир отделения зенитных комендоров Александр Урупа. Был ему 21 год.
В погребе № 8 стремительно нарастали температура и давление от работавших двигателей ракет и пожара, увеличивалась интенсивность выброса пламени и газов через выхлопные крышки. Раскалился наклонный участок палубы погреба над выгородкой в районе рецесса, в КМО начались разрушаться корпусные конструкции, смежные с погребом.
Через 4-5 с после первого взрыва, в погребе № 8 произошел аналогичный первому, но более сильный взрыв.
Взрывом были выброшены за борт, матросы Сулейманов и Туйкин которых в последствии подобрал катер. На ходовом мостике, где находились адмиралы и офицеры штаба флота, обратили внимание на выброс дыма в корме. Контр-адмирал Саакян вновь начал ругать механиков. В этот же момент сигнальщик доложил: «Пламя из кормовой трубы!» (сигнальщик ошибся, пламя поднималось выше труб из погреба № 8 прим. ).
В 10 ч 02 мин 00 сек, произошел третий сильный взрыв в погребе № 8.
Старшина 2-й статьи Адам Ачмиз, выскочивший из кубрика на верхнюю палубу после первого взрыва, сразу после второго взрыва бросился к кормовой артустановке, видимо, на выручку к находившемуся в ней своему товарищу Александру Урупе. Он уже подбежал к башне и схватился за поручни двери, открывая ее, ударной волной он был отброшен на палубу и уже не поднялся.
В течении буквально одной минуты, в корме, в отсеках прилегающих непосредственно к погребу № 8, и на верхней палубе, погибло от взрывов, сгорело заживо девять матросов, и курсант из Калининградского ВВМИУ Александр Ионов, еще два матроса (кроме двоих которых подобрал катер) взрывом были выброшены за борт но, не умея плавать (возможно, в результате полученной контузии) они утонули.
После второго взрыва четверо курсантов ВВМУ им. Фрунзе бросились в воду, хорошо подготовленные в училище, они уверенно держались на воде. Гидравлический удар от третьего взрыва настиг их, когда они, считали, что уже спаслись.
Третий взрыв, сорвав крышку погреба № 8, разрушил продольные и поперечные переборки погреба и вызвал частичное разрушение других конструкций корпуса и цистерн с топливом в районе погреба. В результате этого раскаленные газы и пламя прорвались в соседние помещения. Возник пожар в смежных с 8-м погребом отсеках, в том числе в КМО, кубриках № 3, 4, 5, коридорах № 11, 10, 9. Как выяснилось позже, при водолазном обследовании, произошло нарушение наружной обшивки в районе 3-го кубрика по правому борту длиной около 5 м, высотой 3,5 м и со стрелой прогиба 0,6 м.


Из журнала боевых действий БПК «Отважный» за 30.08.1974 г.:
10.02. В районе кормовой трубы появился дым, огонь и взрыв. Объявлена боевая и аварийная тревоги
Из воспоминаний бывшего старшего помощника командира БПК «Отважный» капитана 1-го ранга В. В. Балашова:
«В 10 ч 02 мин раздался сильный взрыв. Командир дал мне команду: «Выйди, старпом, посмотри». Я вышел на верхнюю палубу.
В корме до кормовой трубы бушевало пламя, и была большая задымленность. Металл от высокой температуры скручивался и плавился.
В районе кормовой пусковой установки зияла дыра. Возник дифферент на корму, она осела в воду по транец. Появился крен 12-13° на правый борт. Корабль, видимо, принял 1000-1200 тонн воды. Огонь подбирался к погребам № 6, 7 с противолодочным боезапасом. Ракетная установка свисала за борт. ПЭЖ вышел из строя… У меня на глазах в иллюминатор частично вылез из камбуза матрос Петрухин, он обгорел, кожа слезала, и обнажились кости. Видел, как плавился металл...».
Из камбуза по крику Прочаковского успел выбежать только один матрос Абрахамия. Третьим взрывом заклинило дверь в тамбур, бросило моряков на палубу, на них опрокинулись котлы с кипящей водой. Первым пришел в себя матрос Петрухин, выбрался в 10-й коридор, но дверь из него также заклинило. Задыхаясь от дыма и газов, он полез в узкий иллюминатор камбуза и застрял в нем, крича от боли. Остальные матросы, также ошпаренные и чуть живые, выбрались в коридоры № 9, 10 и там все погибли (у команды находящейся в камбузе была возможность эвакуации через лифт в столовую, но в стрессовой ситуации, не зная, что двери заклинило, все бросились к дверям и возле них задохнулись от дыма прим. ).
В корме аварийного корабля разгорался пожар. Через разрушения в наружной обшивке стала поступать забортная вода в отсек погреба № 8, погреба № 9 и в КМО. Возник крен на правый борт и дифферент на корму. Началась фильтрация воды в кубрик № 6.
В ходовом посту командир корабля Винник, объявивший в 10 ч 02 мин боевую, а затем и аварийную тревоги, сразу дал команду остановить машины и начал организовывать борьбу за живучесть корабля, пытаясь выяснить обстановку и причину аварийной ситуации. Мичман Шупортяк, знавший первопричину взрыва и пожара в своем погребе № 8, исчез... (в момент первого взрыва корабль совершал поворот поэтому руль был переложен на 350 на левый борт, после объявления тревоги турбины были остановлены, руль так и остался переложенным. Командир корабля Винник, по тревоге перешел на ГКП который находился внутри корабля, контр-адмирал Саакян остался на ходовом мостике прим. ).
Оставшаяся на своих местах команда, и аварийная партия немедленно начали борьбу за живучесть корабля.
Тем временем на ходовом мостике корабля растерянные командиры и офицеры штаба флота продолжали обсуждать причину пожара, которая, между прочим, так и не была выяснена, почему-то главной версий взрыва посчитали взрыв баллонов ВВД.
Принятая командованием корабля (к сожалению, как и в случае с линкором «Новороссийск» на мостике «Отважного» оказалось слишком много командиров) версия взрыва баллонов в КМО и распространение оттуда пожара на другие отсеки со взрывами в них ракет и боезапаса не позволила верно, оценить характер повреждений, в том числе повреждение топливных цистерн из-за прожога палубы огнем работающих маршевых и стартовых двигателей ракет в погребе № 8 и последующего их разрушения взрывом ракет. Всплывающее в отсеке топливо из топливных цистерн способствовало увеличению пожара.
Какими противопожарными средствами располагал в тот момент корабль?
При пожаре в погребе № 8 было предусмотрено включение орошения с ПКР и коридора № 11, но оно, как известно, не было включено; при пожаре в КМО - жидкостное объемное пожаротушение от системы ЖС с включением ее в коридоре № 11 системы водораспыле-
ния в КМО. При пожаре в погребе № 9 должно было быть включено орошение погреба № 9 из подбашенного отделения или кубрика № 5. Однако из-за сильного задымления, а затем пожара в коридоре № 11, прорыва газов и пламени из погреба № 8 в КМО через кормовую переборку, вызвавших пожар в самом КМО, а также в кубрике № 5, эти кормовые противопожарные средства не были введены в действие. Но, возможно, взрывом повредило и саму пожарную магистраль.
Можно было использовать лишь пожарные стволы и переносные противопожарные средства: воздушнопенные стволы и переносные огнетушители, но всего лишь для локализации пожара в помещениях, граничащих с зоной интенсивного пожара.
Откачивать воду, поступающую в КМО при тушении пожара забортной водой, должны были два водоотливных насоса, расположенных в КМО. Из-за пожара в самом КМО и коридорах № 9 и 10 их не ввели в действие.
Можно было воспользоваться водоотливными насосами в помещениях № 6, 8 и 10, но это также не было сделано из-за пожаров в 11-м коридоре и 5-м кубрике. Однако возможно, что эти насосы тоже были повреждены при взрыве.


Требовалось немедленно определить район и объем затопления отсеков. Это можно было сделать по показаниям сигнализаторов на доске непотопляемости ПЭЖа, но ввиду задымленности и отсутствия освещения личный состав покинул ПЭЖ.
ПЭЖ, являющийся командным пунктом БЧ-5, предназначенный для получения и оценки информации, для непосредственного руководства борьбой за живучесть корабля, вышел из строя, прежде всего из-за расположения в пожароопасной зоне. В связи с этим состояние кормовых отсеков не контролировалось все время вплоть до гибели корабля, а носовых до 164-го шпангоута - лишь визуально. На ГКП лишь ориентировочно оценили район затопления. Запасной ПЭЖ (носовой ПДУ), видимо, не использовался.
Средства борьбы с пожаром и водой применяли только со стороны носовой части корабля: носовая переборка КМО на 164-м шпангоуте стала рубежом обороны от огня и воды. Эта
граница осталась вплоть до момента оставления корабля личным составом. Однако со стороны кормовой части локализовать пожар своими силами личный состав не смог. В корме пропала электроэнергия, из-за чего пожарная магистраль осталась без воды. Боеспособный личный состав в корме остался без руководства. Пройти из носовой части в корму корабля через зону пожара оказалось невозможно.
Из-за отсутствия информации и невозможности правильно оценить обстановку не были предприняты меры по восстановлению водонепроницаемости корпуса корабля (в книге Б. Каржавина «Гибель «Отважного» на стр. 106 написано следующее: «Из-за отсутствия информации и невозможности правильно оценить обстановку не были предприняты меры по восстановлению водонепроницаемости корпуса корабля, так как о пробоине на ГКП ничего не знали ». Это маловероятно, после третьего взрыва корабль получил крен 12-13° на правый борт, здесь, наверное, даже любая домохозяйка догадалась бы, что скорей всего в корпус корабля проникла вода, т.е. корпус имеет трещину или пробоину прим. ).
Тем временем пожар в погребе № 8 и в смежных отсеках усиливался, топливо из поврежденных цистерн всплывало на поверхность воды и поддерживало интенсивное горение, этому также способствовали алюминево-магнивые сплавы из которых были сделаны надстройки корабля.
Через 5 - 10 с после сильного третьего взрыва в районе погреба № 8 раздался ряд последовательных взрывов, похожих на канонаду (вероятно взрывались боеголовки ракет прим .).