Деннис джуд - приключения долговязого джона сильвера. Джон сильвер - хитроумный одноногий пират Воплощения в кино

Boken ar ungiven med stod av Svenska Instituet

Long John Silver

Den aventyrliga ogh sannfardiga berattelsen om mitt fria liv och leverne som lyckoriddare och mansklighetens fiende

Эта книга издана при поддержке ШВЕДСКОГО ИНСТИТУТА

Бьёрн Ларссон

Долговязый Джон Сильвер

Правдивая и захватывающая повесть о моём вольном житье-бытье как джентльмена удачи и врага человечества

Посвящается Янне и Торбену,

извечным бунтарям,

склоняющим голову только перед любовью

Если в историях про морских разбойников встречаются события и повороты сюжета, благодаря которым они напоминают роман, не считайте их по сему поводу вымышленными. Честно говоря, автор данного сочинения плохо знаком с подобной литературой, однако истории эти всегда вызывали у него живейший интерес, а потому ему кажется, что они могут заинтересовать и читателя.

(Капитан Джонсон, alias Даниель Дефо, «Всеобщая история пиратов», 1724)

На добропорядочной службе тебя ждут скудный рацион, низкое жалованье и тяжкий труд, тогда как здесь - богатство и роскошь, веселье и наслаждение, свобода и власть. Кто же в таком случае не подтолкнёт чашу весов в нужную сторону, если рискует он всего лишь парой косых взглядов, которые поймает на себе уже перед самой виселицей? Нет, мой девиз - лучше пожить недолго, зато в своё удовольствие.

(Капитан Бартоломью Робертс, по милости команды выбранный пиратским предводителем, 1721)

А Вильям тут и говорит самым серьёзным тоном:

Должен признаться, друг мой, мне грустно слышать от тебя подобные речи. Людей, которые никогда не задумываются о смерти, она часто застаёт врасплох.

Я ещё не утратил шуточного настроя и посему произнёс:

Будь добр, не поминай зря смерть. С чего ты взял, что мы вообще должны умереть?

Предпочту даже не отвечать, - говорит Вильям, - не моё дело читать мораль капитану, но лучше б ты иначе рассуждал о такой страшной вещи, как смерть.

Не стесняйся, Вильям, выкладывай всё начистоту, я не обижусь.

Сказать по чести, его слова задели меня за живое.

И тут Вильям, обливаясь горючими слезами, бросает:

Многие живут так, словно они бессмертны, а потому умирают, не успев пожить настоящей жизнью.

(Капитан Сингльтон, главарь пиратов по милости Даниеля Дефо, 1720)

«Наш Окорок непростой человек. В молодости он был школяром и, если захочет, может разговаривать, как по книжке. А какой он храбрый! Лев перед ним ничто, перед нашим Долговязым Джоном».

(Израэль Хендс, штурман у Тича по прозванию Чёрная Борода, впоследствии входивший в команду Флинта)

«Всем известно, Джон, что ты вроде капеллана. Но ведь были другие ловкачи, не хуже тебя. Они любили позабавиться. Но они не строили из себя командиров, и сами кутили, и другим не мешали».

(Израэль Хендс Джону Сильверу)!

«…Он внушал мне такой ужас своей жестокостью, двуличностью, своей огромной властью над корабельной командой, что я едва не вздрогнул, когда он положил руку мне на плечо».

(Джим Хокинс о Джоне Сильвере)

«Джентльмены удачи редко доверяют друг другу. И правильно делают. Но меня провести нелегко. Кто попробует отпустить канат, чтобы старый Джон брякнулся, тот недолго проживёт на этом свете. Одни боялись Пью, другие - Флинта. А меня боялся сам Флинт. Боялся меня и гордился мной…»

(Долговязый Джон Сильвер по прозвищу Окорок, квартирмейстер у капитанов Ингленда, Тейлора и Флинта)

«О Сильвере мы больше ничего не слыхали. Зловещий одноногий моряк навсегда ушёл из моей жизни. Вероятно, он отыскал свою чернокожую жену и живёт где-нибудь в своё удовольствие с нею и с Капитаном Флинтом. Будем надеяться на это, ибо его шансы на лучшую жизнь на том свете совсем невелики».

(Джим Хокинс)

Я веду эти записи в 1742 году. Ничего не скажешь, долгая у меня выдалась жизнь. Все мои старые знакомцы перемёрли. Некоторых я своими руками спровадил в мир иной, если, конечно, он существует, хотя с чего бы ему существовать? Я, во всяком случае, очень надеюсь, что его нет, потому что иначе мы все свидимся в аду - и слепой Пью, и Израэль Хендс, и Билли Бонс, и этот кретин Морган, который посмел вручить мне чёрную метку, и прочие и прочие, в том числе сам Флинт, прости его Господь… если, конечно, Господь тоже существует. И они будут приветствовать меня и кланяться, и говорить, что у них всё идёт по-старому. А сами будут исходить страхом, как исходит зноем солнце при полном штиле. Хотя чего, скажите на милость, бояться в Преисподней? Не смерти же им там бояться… Как прикажете понимать смерть в аду?

Впрочем, чего-чего, а смерти они никогда не боялись, потому что по крупному счёту им было начхать, живы они или нет. Но меня они боялись бы и в Преисподней. Почему, спрашивается?.. А ведь все до единого боялись меня. Даже Флинт, наихрабрейший из тех, кто встретился на моём пути.

В любом случае я благодарен своей счастливой звезде за то, что мы не отыскали Флинтово сокровище. Я прекрасно знаю, чем бы кончилось дело. Ребята за несколько дней спустили бы всё до последнего шиллинга, а потом прибежали бы к Долговязому Джону Сильверу, своей единственной надежде и опоре, можно сказать, своей совести, и стали бы клянчить ещё. Мне ж не впервой наблюдать такое. Горбатого только могила исправит.

Я хотя бы усёк одну вещь: некоторые люди живут, как Бог на душу положит, безо всякого понятия о том, какое им досталось сокровище в виде жизни. Этим мы, наверное, и отличаемся друг от друга. Я-то всегда берёг свою шкуру - по крайней мере, на тех местах, которые у меня остались в целости. Лучше быть приговорённым к смерти, чем самому повеситься, - таков мой девиз. Если, конечно, есть выбор. Для меня нет ничего хуже удавки.

Может, этим я и выделялся из толпы - своим пониманием жизни. Я ведь лучше других соображал, что жить по эту сторону гробовой доски нам дано лишь единожды. Может, я и нагонял на них страх тем, что, сознавая это, плевать хотел на всех и вся?

Кто знает? Ясно одно: рядом со мной им было трудно чувствовать себя просто товарищами, чувствовать себя ровней. Когда я лишился ноги, меня прозвали Окороком, и вышло это не без причины. Что-что, а обстоятельства, при которых мне отхватили ногу и дали такое прозвище, я запомнил накрепко. Да и как их забудешь? Они невольно всплывают в памяти всякий раз, когда мне надо встать.

Джон Сильвер (John Silver) – вымышленный персонаж, один из главных злодеев романа Роберта Льюиса Стивенсона (Robert Louis Stevenson) "Остров сокровищ" ("Treasure Island").

В романе "Остров сокровищ" Джон Сильвер предстает коварным и хитрым пиратом, когда-то служившим квартирмейстером у самого капитана Флинта. На плече у Сильвера часто сидит прозванный в честь бывшего начальника попугай. По слухам, когда-то Долговязый Джон служил на королевском флоте; ногу свою он потерял во время сражения. Отсутствие ноги не делает Джона менее ловким; таская под левым плечом костыль, он передвигается с удивительной грацией, порхая с места на места подобно птице. Внешне Джон не особо похож на пирата; он высок, силен, однако лицо его, несмотря на всю простоту, буквально излучает доброту и выдает в своем хозяине человека довольно неглупого. Безобидный облик, однако, является лишь маской; известно, что Джон Сильвер когда-то был чуть ли не единственным человеком, которого боялся сам Флинт.

Многие персонажи Стивенсона при внимательном рассмотрении оказываются куда более многогранными, чем кажется на первый взгляд; не является исключением из этого принципа и Джон Сильвер. Изначально он кажется вполне достойным представителем моряцкого племени – трудолюбивым, авторитетным и в целом довольно приятным. Злодейская натура Сильвера раскрывается постепенно, однако абсолютно отрицательным персонажем он так и не становится.

Особого внимания заслуживают отношения Сильвера с Джимом Хокинсом (Jim Hawkins), главным героем романа; для юного Джима Сильвер долгое время является наставников и чуть ли не отцовской фигурой. Это, впрочем, создает лишь больший эффект от разоблачения настоящей сущности Сильвера; в конечном итоге Джиму даже приходится сразиться со своим бывшим кумиром. Общая беспринципность, коварство и жадность у Сильвера компенсируются кое-какими достоинствами. Так, несмотря на физическую травму, Долговязый Джон храбр в бою и легко выдерживает сложные психологические противостояния; к примеру, над ямой с пустым сундуком Флинта Сильвер смело выступает против пяти взрослых мужчин, имея при этом на своей стороне одного лишь Джима. Определенного уважения вызывает и рачительность Сильвера; в отличие от многих пиратов, он мудро распоряжается накопленными средствами и даже умудряется в итоге собрать небольшое состояние. Сбежав от главных героев в конце романа, Сильвер прихватывает с собой примерно 300-400 гиней из сокровища; таким образом, он становится одним из двоих бывших членом команды Флинта, которым все же удается до этого сокровища добраться. Следует отметить, что Сильвер, вероятнее всего, распорядится своей долей куда разумнее другого "везунчика", Бена Ганна (Ben Gunn) – как известно из продолжения книги, тот почти всю свою долю промотал за 19 дней. Что именно Сильвер сделает с сокровищем, остается тайной; впрочем, ранее в романе упоминалось о имеющейся у Долговязого Джона супруге-африканке, занимающейся всеми его делами в его отсутствие. Изначально после окончания истории с сокровищем Флинта Джон планирует уйти на покой; увы, на практике его доля оказывается куда меньше, чем он ожидал. Не исключено, что в дальнейшем бывшему пирату вновь придется вернуться на кривую дорожку; впрочем, это уже остается за рамками оригинальной истории.

Деннис Джуд

Приключения долговязого Джона Сильвера

ОТ ПЕРЕВОДЧИКА

Деннис Джуд (р. 1938 г.) – весьма плодовитый писатель. Каталоги новейших поступлений Библиотеки Конгресса США в 70-е годы регистрировали ежегодно одну-две его книги, преимущественно популярные очерки на историко-литературные темы. Место действия его книг – Британская империя и США. Время действия – от средневековья до начала XX века.

Повесть «Приключения Долговязого Джона Сильвера» (буквальный перевод названия) написана человеком, несомненно прекрасно знающим реалии эпохи, разбирающимся в бытовых тонкостях, а с жизнью и деятельностью «берегового братства» знакомым не только по классической работе Эксквемелина. Вне всякого сомнения, повесть написана в пику «Приключениям Бена Ганна» – достаточно сравнить образы Джона Сильвера в «описании» узника острова Кидда, где одноногий пират показан исчадием ада, человеком без чести и совести, и у Джуда, чей Сильвер невольно вызывает если не симпатию читателя, то сочувствие и понимание. По мнению переводчика, джудовский Сильвер гораздо ближе к образу, созданному пером Стивенсона.

Всесторонняя эрудиция Д.Джуда позволяет ему привлекать в сюжет самые неожиданные моменты, что оборачивается новыми, весьма экстравагантными ситуациями, не только привлекающими внимание читателя, но и просвещающими его. Так, из главы «Адмиралтейский суд» мы видим, что старые, едва ли не времен Эдуарда Исповедника законы о церковном суде, законы, забытые всеми, помогают заведомому преступнику избежать виселицы, а заодно повествованию развиваться без банальных побегов или амнистий.

Мастер сюжета, Джуд в повествовании часто сбивается на сухой академический тон лектора общества «Знание», что резко дисгармонирует с самой темой повести. Переводчик приложил все скромные усилия, чтобы в русском тексте этого не было. Эталоном для него служил текст «Острова сокровищ» в каноническом переводе Н.К.Чуковского, лексики и стилистики которого он в меру своих способностей старался придерживаться.

Название, данное книге в русском переводе, по мнению переводчика, гораздо более соответствует стилизации под текст XVIII века, каковой и является повесть Джуда. Стоит ли говорить о том, что буквальный перевод названия по-русски просто не звучит.

Одной из вольностей перевода является присовокупление к имени царствующего монарха благопожелания «да хранит его Господь», без чего в те времена не помыслил бы говорить о Его Величестве не только верноподданный, но и последний разбойник, бродяга, висельник. Из персонажей книги (англичан, разумеется) без этой приставки мог бы обойтись разве только вольнодумец и республиканец Майкл Сильвер, отец Джона. С частым употреблением этой приставки особую злую иронию получает применение ее Сильвером к имени Флинта, особенно если учесть их взаимную неприязнь.

Переводчик постарался исключить постоянное именование командного состава пиратского корабля как «лордов» или «господ» (как в переводе «Бена Ганна»). В русском языке этот термин обретает смысл, немыслимый в довольно демократичном обществе «джентльменов удачи».

Все же, несмотря на вольности и неизбежные недостатки перевода, хочется надеяться, что «Долговязый Джон» придется по душе нашему читателю, не избалованному обилием морской авантюрной прозы.

Д.С.Гуревич

1. БОЛЬНОЙ ИЗ ТОРМАРТИНА

Эти ужасные и кровавые дела произошли очень давно, и я, право, не имел намерения взяться за перо, искренне веруя, что пираты, зарытые сокровища, морские бунты навсегда исчезли из моей жизни. Разве что в ночных кошмарах рисковал я увидеть снова развевающееся черное знамя с черепом и скрещенными костями. Правда, жестокий, хитрый и красноречивый одноногий моряк навсегда запечатлелся в моей памяти, но я был убежден, что Долговязый Джон Сильвер предстал пред ликом разгневанного создателя вскоре после 1766 года, когда наша славная «Эспаньола», по ватерлинию груженная сокровищами, неторопливо вошла в Бристольскую гавань.

Однако вновь пишу я о тех ужасных и кровавых делах, понимая, что без этого рассказа мой отчет о плаванье «Эспаньолы» выглядел бы неполным, и, прежде всего, почитаю своим долгом предуведомить читателя о событиях, заставивших меня опять сесть за письменный стол.

Итак, начну по порядку. Это произошло в последние годы царствования нашего доброго короля Георга III. Был я тогда сельским врачом в Глостершире, в холмистой части графства. Особых доходов это ремесло не приносило, но молитвами покойного отца дела мои шли довольно успешно, а всеобщее уважение, которым пользовались я и мое семейство, вполне заменяло любое богатство.

Помню, как сейчас, однажды в ненастный апрельский день, вскоре после обеда, меня вызвали к больному. Известие о джентльмене, нуждающемся в услугах врача, принесла старая миссис Томлин. По пути к моему дому она настолько устала, что когда, задыхаясь и кряхтя, принялась излагать суть дела, то выглядела так, будто ей самой требовалась моя помощь. Выслушав ее, я взял сумку с инструментами и лекарствами, пошел в конюшню и оседлал коня, которого я назвал Беном Ганном в память о приключениях, пережитых мною в юности. Терпеливая моя супруга Гарриэтт проводила меня, чтобы в который уже раз провести вечер в одиночестве.

Дом в Тормартине, где ждал меня больной, хотя и не отличался роскошью, выгодно выделялся среди домов окрестных фермеров. Особую прелесть ему придавали окна, обрамленные полированным камнем. По слухам, здесь в окружении немногочисленных слуг жил отшельником какой-то джентльмен, разбогатевший в Вест-Индии. На стук дверь мне отворил лакей с кожей кофейного цвета, подпоясанный темно-красным кушаком; гримасничая и кланяясь, он повел меня к тяжелой черного дерева двери, бесшумно отворившейся внутрь.

В комнате на диване, стоявшем возле камина, где полыхал яркий огонь, полулежал старый джентльмен большого роста, одетый в богатый халат. Сильный приступ кашля сотрясал все его огромное тело, и когда я подошел поближе, то увидел, что платок, только что прижатый ко рту, покрылся кровавыми пятнами. «Э-э-э, приятель, – подумал я, – плохи твои дела, Боже мой, как тебе худо!»

Я поставил сумку на столик возле дивана и взглянул больному в лицо. В тот же миг меня охватил озноб; сразу я почувствовал ужас, какого не испытывал с юных лет. Я УЗНАЛ ЭТОГО ЧЕЛОВЕКА!

Больной был одноногим – вторая нога была ампутирована по самое бедро. Большое круглое лицо Долговязого Джона Сильвера обветрилось под тропическим солнцем, сморщилось от старости и одному Богу известно от каких переживаний, но это был именно он! Сильвер поседел, волосы его изрядно поредели. Взглянув на меня, он понял, что я его узнал, и улыбнулся. Левую щеку его стягивал шрам от старой раны, но синие глаза блестели все так же властно и лукаво.

– Присядь, Джим, – промолвил он, махнув рукой в сторону стула. – Ох, прошу прощения, сэр, – продолжал он, лукаво улыбаясь, – вас ведь надо называть «доктор Хокинс». Ну, да ведь мы служили когда-то на одном судне, и ты, наверное, не будешь теперь глядеть свысока на старого Джона, не так ли?

Он подмигнул мне и закивал головой, но сразу же задохнулся от сильного приступа кашля. Оправившись от него и видя, что я не пришел в себя от изумления, заговорил снова:

– Вот такие дела, Джим. Пришвартовался я здесь восемь месяцев назад и с тех пор жду, когда придет мой час. Живу себе потихоньку, оглядываю горизонт и ни с кем не встречаюсь. Но вот беда, никак не избавлюсь от проклятых хрипов в груди, а этот кашель меня просто разрывает на части.

Прокашлявшись, он продолжал:

– Я, по правде сказать, только недавно услыхал, что мы с тобой бросили якоря почти борт о борт. Потому и позвал тебя в свою каюту, чтобы показаться ученому костоправу и, может быть, поболтать ради старой дружбы.

Усилием воли овладев собой, я сказал:

– Я был уверен, что вы давно предстали перед божьим судом, не знал только, окончили вы свои дни на виселице или умерли от лихорадки в каком-нибудь болоте.

При этих моих словах Сильвер откинул назад голову и рассмеялся. Конечно, это был уже не памятный мне раскатистый хохот, а его жалкое подобие, но и эти звуки вернули меня на миг в аккуратный камбуз старой «Эспаньолы», мысленно я увидел синее небо и летучих рыб, даже услышал, как попугай капитана Флинта в своей клетке в углу сердито кричит: «Пиастры, пиастры!»

– Ну, ну, – сказал Сильвер, отсмеявшись, – неплохо сказано. Зло, мой мальчик, но неверно. Долговязый Джон слишком хитер, чтобы повиснуть на веревке, как туша в лавке мясника. Хотя и со мной это чуть не произошло, а видел я в своей жизни такое, что как вспомню об этом, страх разбирает. Видывал я, и не раз, как протягивают провинившихся моряков под килем, а когда поднимают на борт, то они умирают в страшных мучениях, потому что животы их распороты ракушками, приставшими к обшивке корабля. Глядел на то, как дикари Гвинейского берега рубят на куски маленьких девочек просто для удовольствия. Чума, кровавый бунт, человеческие жертвоприношения – чего только не пережил старый Джон, и вот все еще сидит он с тобой и рассказывает эти истории. А почему я жив? Потому что негодяй, говоришь ты. Но вот что я тебе скажу, я ведь всегда знал, когда нужно быть тихим да скромным, так и дожил до этих лет. Вот в чем мой секрет, Джим.

• Борис Андреев (Остров сокровищ, фильм , )
• Олег Борисов (Остров сокровищ, фильм , )
• Армен Джигарханян - озвучивание (Остров сокровищ, мультфильм , )
• Чарлтон Хестон (Остров сокровищ, фильм , )

Джон Сильвер в книге

Описание и характер

Джон Сильвер имел прозвища «О́корок», «Долговязый Джон», «Одноногий». У Джона Сильвера нет левой ноги, которую он потерял в сражении. На плече у него часто сидит его попугай по кличке «Капитан Флинт». Попугай умеет говорить, чаще всего он выкрикивает «Пиастры , пиастры, пиастры!»

По собственным словам Джона Сильвера, он служил квартирмейстером и его боялся сам Флинт . В русском варианте книги Николай Чуковский слово «quartermaster» перевёл как «квартирмейстер» (англ. quartiermeister ), то есть человек, заведующий продовольствием. По версии Михаила Веллера , на самом деле Сильвер был квартермастером, то есть начальником квартердека :

«Именно квартердеком корабль прежде всего касался корпуса противника, сближаясь и сваливаясь с ним в абордаже. Отсюда прежде всего перепрыгивали на вражескую палубу. Здесь собиралась перед сваливанием абордажная команда. Квартермастер Джон Сильвер был командиром квартердека, то есть абордажной команды! На корабле пиратов он командовал отборными головорезами, авангардом, морским десантом, группой захвата! … Вот сам Флинт его и побаивался» .

Михаил Веллер. «Пир духа»

В английской военно-морской терминологии квартермейстер означает «рулевой», «навигатор», «штурман», либо «старшина рулевых». На суше на квартирмейстера возлагался ряд других обязанностей, в частности, обеспечение дисциплины в команде.

«Когда я был квартирмейстером, старые пираты Флинта слушались меня, как овечки. Ого-го-го, какая дисциплина была на судне у старого Джона!»

Ужас он вселял не своей силой, а расчётливостью, не характерной для простого пирата, и коварством.

Тем не менее, несмотря на увечье и возраст, Джон вовсе не беззащитен. Например, он лично убил матроса Тома, отказавшегося примкнуть к пиратам.

Намерения и поступки

Впервые Сильвер упоминается в книге Билли Бонсом как таинственная персона. Джим Хокинс об этом повествует так:

Однажды он отвёл меня в сторону и пообещал платить мне первого числа каждого месяца по четыре пенса серебром, если я буду «в оба глаза смотреть, не появится ли где моряк на одной ноге», и сообщу ему сразу же, как только увижу такого.

«…мне пришла в голову одна мысль насчёт Джона Сильвера, которая обещала доставить немало забавных минут: взять одного своего приятеля, которого я очень любил и уважал (читатель, очень может статься, знает и любит его не меньше моего), откинуть его утончённость и все достоинства высшего порядка, ничего ему не оставить, кроме его силы, храбрости, сметливости и неистребимой общительности, и попытаться найти им воплощение где-то на уровне, доступном неотёсанному мореходу».

Вскоре после публикации романа Стивенсон написал своему другу, литератору Уильяму Хенли (англ. ), у которого была ампутирована нога в результате перенесённого туберкулёза кости: «Пришло время сделать признание. Долговязый Джон Сильвер родился при созерцании твоей увечной силы и властности… Мысль о калеке, который повелевает и внушает страх одним звуком своего голоса, родилась исключительно благодаря тебе» .

По другим источникам, на образ Джона Сильвера могла повлиять книга «Всеобщая история грабежей и смертоубийств, учинённых самыми знаменитыми пиратами », опубликованная в Лондоне в 1724 году Чарлзом Джонсоном , содержащая рассказы о многих одноногих пиратах, а также историю жизни пирата Натаниэля Норта (англ. ), который также был сначала корабельным коком, потом квартермастером и главарём разбойников, и также был женат на негритянке .

Воплощения в кино

• Бен Вильсон «Остров сокровищ (фильм, 1912)»
• Чарлз Огл «Остров сокровищ (фильм, 1920)»
• Уоллес Бири «Остров сокровищ (фильм, 1934) »
• Роберт Ньютон «Остров сокровищ (фильм, 1950)»; «Джон Сильвер», 1954; «Приключения Джона Сильвера», 1957
• Орсон Уэллс «Остров сокровищ (фильм, 1965)»/La isla del tesoro; Остров сокровищ (фильм, 1972)
• Энтони Куинн «Остров сокровищ (фильм, 1987)»/ "L"isola del tesoro"
• Армен Джигарханян «Остров сокровищ (мультфильм, 1988) »
• Ричард Грант «Легенды Острова сокровищ », 1993; «Остров сокровищ (фильм, 1997)»
• Джек Паланс «Остров сокровищ (фильм, 2001)»
• Тобиас Моретти «Остров сокровищ (фильм, 2007)»/ "Die Schatzinsel"

Другие книги

• Э.Чупак. Джон Сильвер: Возвращение на остров Сокровищ. Роман. Пер. с англ. Н.Парфеновой. М.: АСТ, 2010. 318 стр., 3000 экз, ISBN 978-5-17-066280-7

Примечания

Когда-то Джон Сильвер был квартирмейстером у пиратского главаря Флинта. Во время одного из морских сражений Сильвер потерял ногу и, с тех пор, передвигался на костыле. После смерти Флинта он обосновался на суше и открыл таверну "Подзорная труба" неподалеку от морского порта.

Несмотря на потерю ноги, Сильвер оставался лидером шайки Флинта. Бывших пиратов объединяло сокровище, зарытое на необитаемом острове. Найти его было невозможно без карты, которую умыкнул Билли Бонс, штурман Флинта, сбежав с ней в неизвестном направлении.

Когда карта нашлась и сквайр Трелони стал собирать команду для поиска сокровищ, Сильвер, используя свое обаяние, смог втереться к нему в доверие и устроить на корабль себя (в роли кока) и своих подельников.

...Матросы называли его Окороком. Он привязывал свой костыль веревкой к шее, чтобы руки у него были свободны. Стоило посмотреть, как он, упираясь костылем в стену, покачиваясь с каждым движением корабля, стряпал, словно находился на твердой земле! Еще любопытнее было видеть, как ловко и быстро пробегал он в бурную погоду по палубе, хватаясь за канаты, протянутые для него в самых широких местах. Эти канаты назывались у матросов "сережками Долговязого Джона". И на ходу он то держался за эти "сережки", то пускал в дело костыль, то тащил его за собой на веревке...

Необузданные пираты хотели поднять бунт и отобрать карту уже во время плаванья, но хитроумный Сильвер смог убедить их сделать это на острове, когда сокровища будут найдены (с капитаном плаванье надежней, так пираты - не самые лучшие моряки).

Но, план Сильвера случайно узнал юнга Джим (сын владельца таверны, в которой остановился и умер Билли Бонс). В результате, сквайр Трелони, доктор Ливси, капитан Смолетт, Джим и несколько их соратников, высадившись на остров, захватили укрепленный форт, а Сильверу достался корабль.

Сильвер со своей шайкой убил оставшихся честных моряков и попытался отобрать карту силой. Когда это не удалось и вдобавок Джим увел корабль, он начал двойную игру. С одной стороны, Сильвер вел переговоры с противником и заботился о Джиме (попавшего к нему в плен), надеясь на снисхождение в случае поражения. С другой, - обещал пиратам, которые хотят его сместить с поста лидера, что найдет сокровища и корабль, а затем даст им расправиться над Джимом и его друзьями.

Дело заканчивается тем, что Сильвер и пираты вместе с Джимом, получив карту по странному соглашению с капитаном и сквайром, идут на поиски сокровища и обнаруживают, что их уже выкопали (это сделал Бен Ганн, бывший пират, брошенный на острове). Разъяренные пираты нападают на Сильвера с Джимом, подозревая его в измене, но доктор, Абрахам Грей и Бен Ганн подстреливают пиратов из засады.

Сильвера, в награду за спасения Джима берут на корабль и ему удается исчезнуть в одном из портов, прихватив часть сокровищ.

О личности

Сильвер, в отличии от простых пиратов, был весьма расчетлив, умен и мастерски умел плести интриги и обладал даром убеждения (как он ловко уговорил Дика примкнуть к их шайке). Рядом с ним никто не мог чувствовать себя в полной безопасности. Сильвера смертельно боялся Билли Бонс и опасался сам Флинт.

На протяжении всего повествования, Сильвер умудряется провести всех, с кем имел дело, и только случай не позволил ему достичь задуманного.

Вместе с тем, Сильвер был опасен как боец. Он лично убил матроса Тома, отказавшегося примкнуть к пиратам, сперва метнув ему в спину свой костыль и сломав тем самым позвоночник, а затем добив несколькими ударами ножа, а спорившего с ним у ямы пирата уложил из пистолета на месте. Ни один из пятерых пиратов не рискнул ответить на вызов, брошенный им Сильвером, когда тот отстаивал своё право быть главарём.

Несмотря на все это, Сильвер хорошо готовил, мог быть отличным собеседником, был весьма опрятен и любил животных (у него был попугай и обезьянка, от которой, правда, пришлось избавится).

Цитаты Джона Сильвера

Кто попробует отпустить канат, чтобы старый Джон брякнулся, недолго проживет на этом свете.

Одни боялись Пью, другие - Флинта. А меня боялся сам Флинт.

Знаю я вашего брата. Налакаетесь рому - и на виселицу.

- Израэль, - сказал Сильвер, - твоя башка очень недорого стоит, потому что в ней никогда не бывало мозгов. Но слушать ты можешь, уши у тебя длинные.

Я человек добродушный, я джентльмен; однако я вижу, что дело серьезное. Долг прежде всего, ребята. И я голосую - убить.

Я требую только одного: уступите мне сквайра Трелони. Я хочу собственными руками отрубить его телячью голову...

Через час вы будете смеяться по-иному. А те из вас, кто останется в живых, позавидуют мертвым!

Пусть тот, у кого хватит духу, вынет свой кортик, и я, хоть и на костыле, увижу, какого цвета у него потроха, прежде чем погаснет эта трубка!

В книге Р. Делдерфилда «Приключения Бена Ганна» (1956) описывается жизненный путь Сильвера от побега из школы до потери ноги.

...Люди вроде Флинта, Билли Бонса или Хендса были перед ним милыми детками. Назовите их головорезами, свирепыми, как разъяренный бык, но Сильвер, тот вообще был не человек, а помесь дьявола, башибузука, рубахи-парня и горничной.

В отличие от Пью или, скажем, Черного Пса, Джон рос не оборванцем. Отец его, как я слышал, держал постоялый двор в Топшеме и сколотил достаточно денег, чтобы дать сыну хорошее образование. Да только Сильвер-младший оказался слишком твердым орешком для школьных учителей. Обломав об одного из них палки, предназначенные для его же воспитания, Джон бежал и завербовался на каботажное судно.

Вскоре он стал уже плавать в дальние рейсы, не раз ходил в Левант. Одно из плаваний едва не кончилось печально для Джона. Вместе со всей командой он попал в плен к алжирским пиратам; да только Окорок оказался слишком скользким, чтобы эти нехристи смогли удержать его. Однажды ночью он прокрался на полуют и выбросил капитана за борт, после чего расправился с вахтенными, освободил белых пленников и привел пиратскую галеру в Геную с богатой добычей.

Набив карман, Джон Сильвер приобрел пай в одной из Восточных компаний и со временем сделался бы преуспевающим дельцом, если бы его судно, «Кентскую Деву», не захватили пираты. С ними он очутился в лагере капитана Ингленда на Мадагаскаре.

В те времена Мадагаскар был пиратским раем, и Джон очень скоро стал своего рода главнокомандующим всей северной части этого кровавого острова.

Когда на корабле Ингленда вспыхнул бунт и капитана высадили на острове Св. Маврикия, Сильвер остался с ним. Вместе они затеяли работорговое предприятие, которое привело их в Карибское море. Здесь их пути разошлись. Джон всерьез занялся работорговлей, подрядившись поставлять невольников на плантации Нового Света и дважды удачно сбыл живой груз, а на третий раз его постигло худшее, что только может случиться на корабле, - пожар в открытом море.

Сам он, как всегда, ухитрился спасти свою шкуру, и он не обманул капитана, сообщив, что, кроме него, спаслось еще трое. Но Сильвер сказал капитану не все. Об этом я узнал потом от Тома Моргана, того самого плотника, которого подняли скорее мертвого, чем живого, на борт «Моржа».

Он видел собственными глазами, как Сильвер убил ножом белого и вышвырнул за борт негра. Смертельный страх перед Сильвером остался у Тома на всю жизнь, и не без основания: он считал, что быть бы и ему за бортом, не подбери мы их вовремя. Он был на редкость догадлив, этот Том Морган...

Иллюстрация Роберта Ингпена.