Михаил емельянов прокомментировал повестку пленарного заседания гд. Политологи обсудили первое пленарное заседании Государственной думы VII созыва Рекомендованный список диссертаций

Во вступительной статье к «Общей лингвистике» Эмиля Бенвениста Ю.С.Степанов отмечает, что «имя французского лингвиста наилучшим образом представляет современный этап науки о языке - лингвистики 70-х годов» XX века [Степанов 1974: 5]. Одной из наиболее значимых черт лингвистики этого периода является внимание к субъективному в языке. «Язык есть семиотическая система, основные референциальные точки которой непосредственно соотнесены с говорящим индивидом. С присущей ему простотой Бенвенист называет это свойство "человек в языке" и делает это названием целого раздела своей книги. Иначе все эти черты лингвистической концепции можно назвать антропоцентрическим принципом» [там же: 14].

Лингвистика начала XXI века продолжает придерживаться этого принципа. В центре ее внимания сегодня находятся, в частности, проблемы функционирования языка в различных сферах общения. Отсюда исследования и разработка новых идей в области традиционной функциональной стилистики [см., например: Брандес 2004: 139-292; Крылова 2006: 130-212; Стил.ЭС 2003: 581-583 и др.]. Предметом изучения становятся также более дифференцированные области функционирования языка, в первую очередь профессиональные, для анализа которых привлекаются дискурсивные методики [ср., например: о журналистском дискурсе: Чепкина 2000; Dijk 1991; о педагогическом дискурсе: Черник 2002; о политическом дискурсе: Гаврилова 2002; Демьянков 2002; Русакова 2004; Хмельцов 2004; Шейгал 2000; 2002а; 2002b; 2002с; Dijk 1997; 2001; 2005а; о профессиональном общении: Харченко 2003; о соотношении функциональной стилистики и дискурсивных исследований см.: Кожина 2005: 61-74].

Настоящая диссертационная работа посвящена современному русскому парламентскому дискурсу. Объект исследования - тексты пленарных заседаний Государственной Думы (ГД). Предмет нашего непосредственного внимания пленарное заседание ГД в дискурсивном, текстовом и прагматическом аспектах.

Материалом исследования послужили 39 стенограмм пленарных заседаний ГД, отобранных методом сплошной выборки за период весенней сессии ГД 2005 года (с 12 января по 8 июля). Весенняя сессия выбрана по принципу актуальности как последняя в ряду завершенных сессий ГД на момент начала настоящего исследования. Источником стенограмм является официальный сайт ГД.

В политической практике исследуемого периода укоренилась качественно новая для постсоветской России ситуация. Закончилось традиционное противостояние, существовавшее между законодательной властью с одной стороны, Президентом и исполнительной властью с другой. Глава государства получил поддержку не только большинства граждан страны, проголосовавших за него на выборах, но и большинства членов парламента. Причиной этого стали следующие события в общественно-политической жизни страны. Во-первых, в результате «укрепления вертикали власти» региональные элиты, формирующие верхнюю палату Федерального Собрания, потеряли относительную независимость от федерального центра и заняли пропрезидентскую позицию. Во-вторых, большинство мест в ГД получили представители так называемой «партии власти», безоговорочно поддерживающие политику Президента. Особенно заметным стало изменение ситуации в нижней палате, деятельность которой более публична, что объясняется прежде всего порядком ее формирования: депутатов избирают на прямых всенародных выборах, поэтому и депутаты, и потенциальные избиратели заинтересованы в том, чтобы работа Думы широко освещалась.

В таких условиях происходило активное реформирование российской политической системы. Среди прочего, был принят закон, предусматривающий новый порядок формирования ГД. Его действие существенно изменит правила игры. Поэтому можно сказать, что наш материал характеризует уже уходящий период в жизни российского парламента. Так, действующая в настоящее время Дума четвертого созыва формировалась по смешанной системе: половину депутатов избирали по партийным спискам, а половину - по одномандатным округам. Поэтому в Думе представлены не только депутаты, избранные от партий и объединенные во фракции по партийному признаку, но и так называемые независимые депутаты, не состоящие в депутатских объединениях и представляющие такие политические силы, которые не имеют собственных фракций. В соответствии с новым законом выборы будут проходить исключительно по партийным спискам. Поэтому все депутаты следующего созыва будут состоять во фракциях тех партий, по спискам которых они прошли в Думу. Другие политические силы в нижней палате представлены не будут. Вероятно, в ГД следующего созыва уменьшится и количество фракций. Это связно с тем, что в соответствии с новым законом партии, участвующей в выборах, для прохождения в Думу необходимо набрать не пять, как сейчас, а семь процентов от общего числа голосов избирателей. В то же время неизменной, скорее всего, останется пропрезидентская ориентация вновь избранной ГД.

Специфика исследуемого материала заключается в том, что стенограммы фиксируют официальный текст пленарного заседания, а не совокупный текст, порождаемый в рамках данного коммуникативного события. К официальному тексту относятся результаты речевой деятельности коммуникантов, осуществленной с соблюдением особых институциональных правил. Другими словами, для того чтобы высказывание вошло в стенограмму, его надо произнести в микрофон с разрешения председательствующего. Все прочие высказывания, например разговоры коммуникантов между собой, выкрики из зала и т.п., в официальный текст пленарного заседания не входят. В него также не входят тексты документов, с которыми коммуниканты знакомятся на заседании, если эти тексты не были озвучены с трибуны. В то же время стенограмма содержит данные о каждом коммуниканте, осуществляющем высказывание, даже в том случае, если они не были озвучены на пленарном заседании. В ней также фиксируется некоторая дополнительная информация, характеризующая ситуацию общения. Это делается с помощью специальных помет, например: «Из зала. (Не слышно.)»; «(Оживление в зале)»; «(Смех в зале)»; «(Шум в зале)» и др.

Методика исследования. В настоящем исследовании текст рассматривается как инструмент социального взаимодействия, что соответствует коммуникативной модели текста, разработанной О.И.Москальской [Москальская 1984]. Текст анализируется в связи с ситуацией общения, а его закономерности объясняются коммуникативно-прагматически [см.: Москальская 1984: 161].

Для анализа пленарного заседания ГД в дискурсивном аспекте как текста в совокупности с экстралингвистическими факторами использованы дискурсивные методики [см.: Русакова 2006; Фишман 2006; Чепкина 2000].

В работе использованы информативно-целевой и предметно-содержательный подходы к анализу текста. При информативно-целевом (шире - мотивационно-целевом) анализе «прежде всего выясняются мотив и цель деятельности общения, в которой порождается и интерпретируется текст, а уже затем рассматривается тот материал (тема), на котором этот мотив и эта цель реализуется» [Дридзе 1984: 82; см. также: Карих 2005: 30]. Предметно-содержательный анализ текста предполагает поиск ответов на следующие вопросы: о чем говорится в тексте? (выявление предмета речи текста), что говорится? (основной признак предмета речи) и как говорится? (с помощью каких языковых средств) [подробнее см.: Дридзе 1984: 82; Карих 2005: 30].

Также использованы логический и функциональный анализ как типы структурного описания текста [см.: Новиков 1983: 117].

Кроме того, на разных этапах работы применялись общенаучный описательно-аналитический метод с его основными приемами: наблюдением, интерпретацией, обобщением и классификацией; а также частнонаучные методы: семантический и структурный анализ текста. Для анализа организационной структуры ГД использован структурно-функциональный метод [см.: Сивуха 2003].

Актуальность исследования. Обращение к изучению пленарного заседания ГД связано с устойчивым научным интересом к политическому дискурсу [см., например: Баранов 1997; Водак 1997; Гаврилова 2002; Герасименко 1998; Демьянков 2002; Куртин 1999; Петрик, Петрик 2004; Русакова 2004; Серио 1999b; Феденева 1999; Федотовских 2005; Хмельцов 2004; Чудинов 2006; Шейгал 2000; 2002а; 2002b; 2002с; Dijk 1997; 2001; 2005а]. В то же время число отечественных лингвистических исследований, посвященных парламентскому дискурсу, который представляет собой существенную часть политической коммуникации, не так велико.

Не утратило актуальности и исследование текста. Первоначально к текстам были отнесены исключительно письменные произведения [Гальперин 1974; 1981]. Однако исследователи традиционно обращают особое внимание на феномены, не соответствующие существующим критериям текстуальности, и постепенно вовлекают их в сферу научных интересов лингвистики текста. Так, в качестве текстов стали рассматривать продукты устной речи, в том числе разговорный диалог [Ширяев 1982; Китайгородская 1988; Купина 1990; Сибирякова 1990]. В настоящее время особенно актуальным представляется изучение сложных диалогических текстов, к которым относится и пленарное заседание ГД [см., например: Богуславская, Гиниатуллин 1994; Данилов 1997; 2001; Краснова, Майданова 1992; Матвеева 1994; Романенко, Санджи-Гаряева 2002].

Исследуемый материал позволяет детально рассмотреть такое свойство парламентского дискурса, как институциональность, и влияние этого дискурсивного свойства на структурирование текстов - продуктов данного дискурса.

Цель работы - описание текста пленарного заседания ГД как сложного диалогического образования, организованного по правилам институционального парламентского дискурса и реализующего редакционно-санкционирующую деятельность коммуникантов, результатом которой является изменение статуса объекта, а именно превращение рассматриваемого законопроекта в Закон или в «ноль». Для достижения этой цели в работе поставлены и решены следующие задачи: 1) показать, что специфика институциональное™ парламентского дискурса определяет основные свойства пленарного заседания как коммуникативного события и текста, в том числе его прагматическую направленность; 2) показать, каким образом агональность (системообразующее свойство политического дискурса) отражается в парламентском дискурсе, в частности, в пленарном заседании как тексте; 3) описать специфику институционального голоса основных коммуникантов парламентского дискурса, участвующих в пленарном заседании; 4) доказать, что пленарное заседание является текстом, прагматическая установка которого заключается в реализации повестки дня; 5) доказать, что прагматическим центром текста пленарного заседания является рассмотрение законопроекта; 6) выявить специфику аргументации, используемой при рассмотрении законопроектов, как средства реализации целей участников пленарного заседания.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Текст пленарного заседания ГД как основная форма реализации парламентского дискурса развертывается в соответствии с институциональными правилами (которые являются составляющими дискурсивной практики) в условиях агональности (которая является результатом различной идеологической ориентации коммуникантов и представляемых ими институтов).

2. Коммуниканты парламентского дискурса, участвующие в пленарном заседании, обладают институциональным голосом, который определяется их включением в институциональную структуру ГД, а также институциональной ролью, исполняемой на данном пленарном заседании.

3. Прагматическая установка текста пленарного заседания, которая заключается в реализации повестки дня, обеспечивает целостность данного текста и реализацию цели парламентского дискурса (законодательной деятельности).

4. Особая роль в организации текста пленарного заседания принадлежит председательствующему на заседании, результат речевой деятельности которого - подчиненный институциональным нормам метатекст, определяющий целостность, связность и отдельность текста пленарного заседания ГД.

5. Рассмотрение законопроекта как прагматический центр текста пленарного заседания представляет собой вторичный субтекст (текст) парламентского дискурса, предметом которого является рассматриваемый законопроект, превращающийся в результате редакционно-санкционирующей деятельности вторых авторов в Закон или в отклоненный законопроект.

6. Особую роль в парламентской аргументации играют: фактор «субъект оценки», различные способы воспроизведения текста рассматриваемого законопроекта, создание эффекта «плюрализм мнений».

7. В современном российском парламентском дискурсе существуют экстралингвистические препятствия аргументационной деятельности, связанные с институциональным ограничением свободы депутатов и наличием парламентского большинства.

Теоретическая значимость исследования определяется его междисциплинарным характером. Анализ текста пленарного заседания ГД в дискурсивном аспекте значим для политической дискурсологии и теории дискурса в целом, в связи с тем что парламентская часть системы политического дискурса наименее изучена. В работе описана специфика проявления текстообразующих категорий в тексте пленарного заседания ГД в связи с институциональным характером порождающего его парламентского дискурса, что соответствует интересам лингвистики текста. При этом текст пленарного заседания изучается в связи с коммуникативным событием и теми целями, которые данный текст реализует. Исследуется субтекст (текст) рассмотрения законопроекта как прагматический центр текста пленарного заседания, что представляет интерес для прагмалингвистики.

Научная новизна исследования обусловлена его объектом и предметом. Комплексный анализ дискурсивного, текстового и прагматического аспектов пленарного заседания ГД прежде в лингвистической науке не производился. Впервые текст пленарного заседания ГД рассматривается как редакционно-санкционирующий «инструмент» порождения текста Закона.

Практическая значимость исследования состоит в том, что его результаты могут быть использованы в учебных целях: при подготовке спецкурсов и спецсеминаров на филологических факультетах, а также факультетах политологии и социологии. Кроме того, результаты исследования могут быть полезны журналистам, специализирующимся на освещении и анализе политических и особенно парламентских событий, профессиональным политикам и политконсультантам.

Апробация и внедрение результатов исследования. Основные положения настоящего исследования изложены на межвузовской научно-практической конференции «Средства массовой информации в современном мире. Молодые исследователи» (Санкт-Петербург, 2005), международной научно-практической конференции «Власть и властные отношения в современном мире» (г. Екатеринбург, 2006), всероссийской научной конференции «Язык. Система. Личность» (Екатеринбург, 2006), всероссийской научно-практической конференции, посвященной 70-летию факультета журналистики Уральского госуниверситета им. А.М.Горького (Екатеринбург, 2006). Содержание диссертационной работы отражено в семи публикациях. Диссертация дважды обсуждалась на заседаниях кафедры русского языка и стилистики факультета журналистики Уральского государственного университета им. А.М.Горького.

Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы.

1. Субтекст (текст) рассмотрения законопроекта является прагматическим центром текста пленарного заседания ГД, так как посредством данного субтекста в тексте пленарного заседания ГД реализуется интенция парламентского дискурса - осуществление законодательной деятельности.

2. Текст рассмотрения законопроекта является вторичным текстом по отношению к первичному тексту - рассматриваемому законопроекту и в этом качестве выступает в нескольких вариантах: как текст рассмотрения законопроекта в первом, во втором, в третьем и в четвертом чтениях.

3. Текст рассмотрения законопроекта образуется в результате речевой деятельности вторых авторов, которая осуществляется в соответствии с институциональными правилами и в условиях атональности, существующей между вторыми авторами, имеющими различные политические взгляды.

4. Деятельность вторых авторов можно определить как редакционно-санкционирующую. Она проявляется в институционально предписанном взаимодействии с первичным текстом, предполагающем возможность редактирования (санкционирования изменений) данного текста, и завершается изменением статуса первичного текста, который становится либо отклоненным законопроектом, либо Законом и в этом случае начинает функционировать в пространстве правового дискурса.

5. В результате деятельности вторых авторов в тексте рассмотрения законопроекта конструируется образ (образы) первичного текста, для чего в форме пересказа и/или цитаты воспроизводится текст законопроекта (его фрагмент или фрагменты), а также дословно и в полном объеме или в модифицированном виде воспроизводится заголовок текста законопроекта.

6. В целях оценки законопроекта, информирования аудитории о его «судьбе» и потенциальном функционировании в качестве закона взаимодействии с другими текстами правового дискурса и со сферой регулирования данного законопроекта) вторые авторы осуществляют включение первичного текста в законотворческий (внутренний и внешний), правовой и ситуационно-регулятивный контексты, а также производят тематическое расширение текста рассмотрения законопроекта.

7. В условиях парламентского дискурса основным средством достижения вторыми авторами своих целей, связанных с рассматриваемым законопроектом (реализации собственных прагматических установок в тексте рассмотрения законопроекта), является аргументационная деятельность. С ее помощью вторые авторы показывают необходимость изменения первичного текста и его статуса, тем самым обеспечивая поддержку своей политической позиции со стороны реципиентов - других вторых авторов и аудитории в целом.

8. Специфика аргументации в тексте рассмотрения законопроекта заключается в использовании определенных способов и приемов аргументации, а также в существовании экстралингвистических препятствий аргументационной деятельности, связанных с особенностями парламентского дискурса. Типичными способами и приемами аргументации являются обращение к институциональному мнению («аргумент к авторитету»), воспроизведение первичного текста и использование «плюрализма мнений». Препятствия аргументационной деятельности связаны с институциональными ограничениями свободы коммуниканта (объекта аргументации) в парламентском дискурсе и наличием парламентского большинства.

Заключение

Пленарное заседание ГД рассмотрено в настоящей работе как речевая деятельность коммуникантов парламентского дискурса, воплощенная в тексте, который прагматически нацелен на реализацию интенции данного дискурса -осуществление законодательной деятельности.

Коммуниканты парламентского дискурса, основными из которых являются депутаты ГД, взаимодействуют друг с другом на пленарном заседании в условиях атональности, являющейся результатом их идеологических различий, и в соответствии с институциональными правилами, которые представляются составляющими парламентской дискурсивной практики. Депутаты ГД, участвующие в пленарном заседании, обладают институциональным голосом, отражающим их институциональный статус, то есть положение в функционально-организационной и идеологически-организационной структурах ГД и локальную роль, исполняемую на данном пленарном заседании.

Для того чтобы в условиях атональности, свойственной всякой политической коммуникации, организовать речевую деятельность значительного количества коммуникантов и объединить ее результаты в связный и целостный текст, институциональные правила парламентского дискурса определяют прагматическую установку текста пленарного заседания, воплощенную в виде повестки дня, и предусматривают механизм, гарантирующий развертывание текста в соответствии с данной установкой. Этот механизм заключается в речевой деятельности председательствующего, результатом которой является метатекст, состоящий из текстоорганизующих реплик, обеспечивающих целостность, связность и отдельность текста пленарного заседания ГД.

Непосредственная реализация интенции парламентского дискурса в тексте пленарного заседания осуществляется посредством субтекста рассмотрения законопроекта, который является прагматическим центром данного текста. Субтекст рассмотрения законопроекта представляет собой вторичный текст по отношению к первичному тексту законопроекта. В рамках субтекста рассмотрения законопроекта вторые авторы специфическим образом взаимодействуют с первичным текстом: воспроизводят его, интерпретируют, включают в законотворческий, правовой и ситуационно-регулятивный контексты, а также с помощью коллективных решений осуществляют редакционно-санкционирующую деятельность, результатом которой является изменение текста законопроекта и его статуса - превращение законопроекта в Закон (положительный результат) или его отклонение (нулевой результат).

Редакционно-санкционирующая деятельность осуществляется коллективным решением (большинством голосов) депутатов, между которыми существуют отношения агональности, мотивированные различными политическими взглядами. В таких условиях, для того чтобы обеспечить принятие необходимого решения, участники общения стремятся повлиять на политических оппонентов с тем, чтобы последние приняли и поддержали их позицию. Основным средством воздействия является аргументация. Особую роль в парламентской аргументации играют фактор «субъект оценки», воспроизведение текста рассматриваемого законопроекта и создание эффекта «плюрализм мнений». В процессе аргументационной деятельности вторые авторы сталкиваются с экстралингвистическими ограничениями, связанными с ограничением свободы реципиентов (объектов аргументации), включённых в институциональные структуры, и наличием парламентского большинства.

Перспективы настоящего исследования связаны, прежде всего, с анализом тех изменений, которые произойдут в парламентском дискурсе и в текстах пленарных заседаний после избрания Думы пятого созыва, формирование которой будет осуществляться по новым правилам. Эти правила, вероятно, повлекут существенные изменения в идеологически-организационной структуре ГД, что отразится на институциональном голосе коммуникантов, а также на специфике атональных отношений, существующих между представителями разных фракций.

Представляется продуктивным исследование специфики институциональности других разновидностей политического дискурса, прочих дискурсивных систем и дальнейшая разработка понятия институционального голоса, позволяющего выявить и описать влияние социальных институтов на позицию отправителя речи.

Кроме того, перспективным является изучение сложных диалогических текстов различных жанров и выявление того, как дискурсивные правила (институциональные и другие) влияют на процесс порождения и организации данных текстов, на основные текстообразующие категории. Особый интерес представляет сопоставительный анализ сложных диалогических текстов, построенных в соответствии с институциональными нормами, и текстов, произведенных в условиях неинституционального общения